Бег времени. Тысяча семьсот (СИ)

- Ты умерла для 18 века.

Последний круг для утопающего. Я все равно не успела ухватиться и ушла на дно.

- Все можно начать сначала.

- Он, возможно, уже не примет тебя.

Ложь. Он принял бы меня и ждал, даже если бы я попала в ад за самые ужасные грехи.

- Я верю в иное.

И вновь молчание, что стало моим вынужденным спутником. Секунда шла за другой, и, опустив руки от бессилия, я направилась к выходу, подобрав свою мокрую одежду с пола и наплевав на то, что всё еще нахожусь в Гидеоновских пижамных штанах и майке, попутно жалея о том, что вообще подумала, что смогу найти здесь помощь.

Мне хотелось кричать от безысходности, ведь я умирала от тоски, и никто, абсолютно никто, не собирался вылечить меня от нее. Лекарство же было заперто в одной точке, в одной цифре, которую многие бы и вовсе не смогли преодолеть. Но я могла, мне стоило сделать только шаг, а я не приросла к земле, на которой не хотела стоять.

Моя рука уже тянулась к дверной ручке, когда я услышала скрип половицы. Я обернулась, ожидая увидеть там Гидеона, но вместо него увидела застывшего посреди коридора Рафаэля, что смотрел на меня, сдвинув брови на переносице. Что не было шоком – наверняка он слышал наши крики, странно, что собирать трупы он вышел только сейчас.

- Прекрати, Гвендолин, - сказал он, а я стояла и смотрела на него, протянув руку к двери. Не понимая и понимая одновременно, отчего он смотрит на меня с таким сожалением, - Прекрати ломать его, словно свою игрушку.

Мне хотелось возразить. «Нет, это не я его ломаю, а он меня» - хотела сказать я, но слова застряли в горле, от того так оно першило. Поэтому я просто возвращала ему тот же сожалеющий взгляд, надеясь, что он понял – силы мои иссякли при другом споре.

- Кем же ты стала?

Это даже не было вопросом, потому что он схватил телефон и уже набирал чей-то номер, чтобы через несколько секунд вызвать мне такси. Вот так вот просто. Хотела уйти сама, а меня выгнали, как собаку. Я бы ушла, не дождавшись машины, чтобы быть более самостоятельной, нежели сейчас. Но в коридор вышел Гидеон. Красный от злости, но уже собранный, смотрящий прямо на меня.

- Я обещаю подумать. Обещаю, что утром скажу тебе свой ответ.

Не успела я обезуметь от внезапного облегчения, когда с моих плеч свалился огромный камень, как услышала крик Рафаэля:

- Что? Гидеон, ты спятил? Ты же не можешь просто так взять и отправить ее в другой век! Дядя убьет тебя! Ты сам себя убьешь!

Как же в гневе они были схожи.

- Иди спать, Рафаэль, - сухо ответил ему Гидеон.

- Нет! Я сейчас позвоню Фальку и пресеку это безумие! – младший де Виллер тут же вновь начал набирать номер дяди, но его брат тут же выхватил из его рук телефон, швырнув его на диван и преграждая Рафаэлю путь в гостиную.

- Это не тебе решать.

- Как и не тебе!

Казалось, что в этот день я наслушалась криков настолько, что они въелись в мою память. Они спорили, а я не двигалась с места, боясь спугнуть кошмар, отвлекающий меня от кошмара похуже. Они замолчали лишь тогда, когда за окном послышался скрип колес подъехавшего такси, что стало для меня отправной точкой в будущее.

Я уходила, понимая, что уже никогда не вернусь в этот дом снова. Не в этом веке, не с этими людьми. Возможно, это заняло бы много времени – вернуться туда, откуда я начала свою историю, но теперь я собиралась попрощаться с этой жизнью, с этим неоновым и новым Лондоном, чтобы повернуть реку вспять и войти в нее дважды. Я знала, что видела Рафаэля в последний раз в этой жизни, но люди так устроены – все мы встречаемся и расходимся, наши первые секунды становятся последними так же просто как моргнуть и не заметить этот миг.

Это не было поводом опускать руки, даже если мое сердце разрывалось на части, отговаривая, умоляя смириться, ничего не менять.

Крупье завел барабан.

Ставки были сделаны. Ставки больше не принимались.

Иллюстрация к главе:

http://radikall.com/images/2014/05/23/Qw53Z.png

http://radikall.com/images/2014/05/23/CQqzA.jpg

========== Я брошен. В огонь и корчусь. Гидеон ==========

Я, лишь рисунок, сделанный пером

На лоскуте пергамента; я брошен

В огонь и корчусь.

Уильям Шекспир

- Вот, - он открыл передо мной черный футляр, где на бархате сверкали два шприца: один наполненный, другой пустой. Рука невольно потянулась к ним. Если я сейчас вколю транквилизатор, то просто отключусь. Рука взяла пустой шприц: а если вколю пустоту в вены, то она доберется до заполненного мукой, состарившегося сердца и остановит его – блаженство…

- Гидеон? Ты в порядке?

- Нет.

- Может что-то тебе принять? – доктор Уайт сел напротив меня, блеснув стеклом своих очков, что и шприц в моей руке.

- Да. Пулю в сердце, – я все также смотрел на холодные шприцы, которые манили меня своей свободой.

- Что случилось? Ты выглядишь, будто кто-то умер.

- Да.

- И кто же? – густые брови доктора Уайта взмыли вверх. Я промолчал, хотел сказать, что это я – видите, я! - умер. Сегодня. Убит и растерзан голубоглазым демоном. Было много крови и криков… - Гидеон?

- Не берите в голову. С девушкой поругался, - я еле выжал из себя эту ложь.

- У тебя была девушка?

- Была… Шарлотта.