Бег времени. Тысяча семьсот (СИ)

- А! Шарлотта девушка красивая, гордая, - доктор Уайт отнесся к моим словам, как к пустяку. Я видел, что думает про другую Шарлотту, не ту, что Бенфорд. – Меня тоже бросали в молодости.

- Она выбрала другого… - не церемонясь, плюнув на приличия и правила, я взял пачку сигарет Уайта и закурил, втягивая горький царапающий горло дым. Пальцы предательски дрожали, и ногти у меня были поломаны и погрызены некрасивыми неровными обрубками. Руки психопата, не музыканта.

- Тогда мой совет, забудь и напейся сегодня, как следует. А завтра пройдет. Я тоже один раз был брошен, ушла к другому, – я посмотрел в глаза доктору Уайту: вот не надо сейчас нас сравнивать! Ты и капли того ужаса и пытки не испытывал со своей девушкой… Но доктор расценил мой взгляд по другому. – Один раз напился и всё. Потом пришло презрение и ненависть.

Ненависть. Наверное, хорошо испытывать ее сейчас к Гвендолин. Но я не мог ненавидеть ее как отдельную единицу, понимая, что это она виновата во всех моих страданиях. Рафаэль обвинил, что я ее сломанная игрушка. Забавно, но в ту минуту я больше ненавидел Рафаэля, за то, что тот защищал меня, не щадя Гвен словами, чем ее.

- У тебя будет шанс сегодня отвести душу, кстати, - доктор Уайт продолжал говорить, надоедая, как шипящее радио по нервам. – Дядя и все Хранители уезжают на пару дней, так что контролировать тебя никто не будет.

- В смысле уезжают?

- Да у них очередной аврал. Инвестор и их спонсор вызывает по каким-то делам. Ни в какую не хочет ехать сюда в Темпл. Вот и едет практически весь Ближний круг: останусь я и парочка Хранителей.

- С каких пор деньги стали темой обсуждения Хранителей? – я затянулся; даже был рад, что Уайт выбрал другую тему.

- А ты как думал? Твой дядя крупно проштрафился пару месяцев назад, его быстро нашли и помогли. Так незаметно купили всю Секретную Ложу,- Уайт рассмеялся своей шутке, капаясь в шкафах с медикаментами.

- Не понимаю… Неужели на Темпл нужна большая сумма денег?

- Огромная, Гидеон! Огромная. Или ты думаешь, многие тут находятся по доброте своей? Одна замена камня требовала столько вложений, а еще Россинни со своими тряпками, Джордано. Все они требуют денег и не малых. Вот! – Уайт с гордостью показал пачку лекарств. – Новейшее средство на рынке! Стоит баснословно! А уже у меня.

- А экономить не пробовали? – честное слово! Я не понимаю, почему я тут торчу и продолжаю поддерживать этот бессмысленный разговор.

- На чем экономить? На кофе с печеньями?

- Ну, продали бы сломанный камень. Часть хотя бы вернули.

- Нельзя, камень уже артефакт и находится в Хранилище на третьем этаже! А ты знаешь, как у нас Фальк любит соблюдать правила.

Я кивнул, хотя мог бы поспорить. Бессмысленно, все бессмысленно! На долю секунду я захотел уйти отсюда, но поняв, что если останусь наедине сам с собой, я точно вколю себе пустой шприц.

- И кто же нас скупил?

- Некая глава компании DroffNeb. Эта компания имеет акции многих предприятий по всему миру. Деньги текут к ним рекой. Под их рукой половина акций нескольких нефтекомпаний, сети закусочных, ресторанов, бутиков и прочих вещей, делающих нашу жизнь более разнообразной. – Уайт поставил стакан с водой передо мной и пачку синих пилюль. – Выпей одну, полегчает.

Я выпил. Но облегчения не почувствовал. Может нужно еще? Не одна? Сразу несколько?

- Подействует в течение минуты. Иди на элапсацию, а то Фальк закатит истерику.

Заторможено убрав футляр себе во внутренний карман пиджака, я медленно встал и направился к выходу.

- Гидеон! Бодрее. На женщинах мир не заканчивается, - донеслось мне в след. На женщинах – может и не заканчивается, а если убрать Гвендолин – моя жизнь закончится. Надо что-то делать , Гидеон, нужно решать… Я уже знал ответ, но слабый голос самосохранения, говорил не делать этого. Просто притвориться, что ничего не было, что это была просто ссора с разбитыми вдребезги вещами. Сердца? Какие сердца? Я ничего не знаю об этом. Не жалейте меня. Оставьте хоть гордость, как последнее утешение.

Я ждал в гостиной леди Тилни. Другой век, другие люди, всё тот же я. Не знаю о чем с ними можно говорить, когда в голове звучали голоса воспоминаний:

- Она вспомнила мужа? – тогда леди Тилни это спросила прямо в лоб из темноты кэба.

- Я любила его? – голос Гвендолин разрезает тишину моей квартиры, вспарывая меня и всё то, что я не хотел говорить, вспоминать и вообще что бы это происходило.