Бег времени. Тысяча семьсот (СИ)

Из-за этого душевного состояния, я чувствовал, что мне нужно прийти в себя, но в другой обстановке, отличной от той, где я только что был. Поэтому по инерции пошел в кабинет профессора Шульца, где вчера ждал Гвендолин с элапсации. Там потратил еще час, отпаивая себя остатками кофе профессора и листая первую попавшуюся книгу с его стола. Это была книга о портретном искусстве с иллюстрациями. Там вообще были одни книги об искусстве. Я сделал вывод, что профессор Шульц историк искусств, который вечно пропадает где-то, редко наведываясь в свой кабинет.

Особенно в душу запала картина Рубенса «сидящий демон»: молодой темноволосый человек, сидит на закате, словно собранный из кусочков мозаики. Он, то ли ждет кого-то, то ли грустит, то ли плачет. Возможно, он тоже одержим девушкой, которая пропала в неизвестности и ей грозит смертельная опасность, в том числе и от него самого. Недолго думая, я варварски вырвал лист с репродукцией и сунул себе в карман. Демоны должны держаться вместе.

Приехав домой, первое, что я увидел – это огромный букет белоснежных крупных лилий, стоящих на рояле. Из кухни тянулся аромат, вызывающий зверский аппетит.

- Il est là, en personne! – услышал я ехидный голос Рафаэля из кухни. Скинув куртку, я вошел в зал, не отрываясь, глядя на очаровательный букет. Лилии были великолепны и печальны, словно прогнулись под тяжестью собственной красоты: смотрите, мы склоняем свои прелестные головки в сочувствии к вам, неидеальным людям. Эти цветы скорее подойдут юным девушкам, чем жилищу холостяка, но все равно они волшебны.

- А кто принес цветы?

- Я, – это был кроткий тихий голос Шарлотты, которая вышла из кухни и наблюдала со стороны на меня очарованного цветами. – Еще раз здравствуй.

- Здравствуй. Как прошел день? – Шарлотта была тиха и печальна, как цветы. Если честно, мне было ее жаль: не представляю, что творилось у нее дома. Они росли вместе с Гвен, взрослели, хоть она и отзывалась о ней плохо, думаю, она любит ее, как сестру, и не хочет признаться. Наверное, для нее пропажа кузины, как для меня, если бы пропал Рафаэль – бестолковый братец-паяц, но родная кровь, свой. С Рафаэлем мы через столько прошли в семье, что было бы неправдой, говорить, что я не беспокоюсь о этой маленькой занозе. Правда, каждый из нас выбрал свой путь принятия действительности.

- Ты не приехал, как обещал. Сегодня даже мистера Уитмена не было в школе.

- Ах, да. Сегодня был совет внутреннего круга, поэтому мистера Уитмена не было. А потом была элапсация, и я просто не успел к 15.00.

- Я так и подумала, – коротко ответила Шарлотта. – Понравились цветы? Я их когда увидела в цветочном магазине, сразу подумала о тебе. Лилии – это ведь царские цветы. А еще я всегда думала, что лилии - это несостоявшиеся звезды, если верить греческой мифологии.

Я улыбнулся. Действительно, по мифу, это капли молока Геры, упавшие на землю. Богиня решила покормить грудью внебрачного сына своего мужа Зевса - Геракла, а тот оттолкнул ее, молоко брызнуло из груди богини и превратилось в млечный путь на небе, а на земле расцвели цветами лилий. Интересная интерпретация от Шарлотты: несостоявшиеся звезды…

- А еще символ надежды… - пробормотал я, скорее себе, чем окружающим.

- У нас что, здесь ботан–кружок образовался? – внезапно оживил ситуацию Рафаэль. – По мне, самые прикольные цветы - это кактусы! Как символ небритого, неприхотливого в уходе холостяка.

- Кто бы сомневался – устало засмеялся в ответ я,- Оставим все эти символы прошлым векам. 21 век не терпит многозначности.

- Это точно! Кстати, мы с Шарлоттой, пока тебя ждали, заказали ужин из одного недурного итальянского ресторанчика. Кстати, там еще есть бутылка белого вина. Недурное кстати: «Дубль» 2006 года.

- А ничего, что вам нет 18-ти? – подначил я брата. Рафаэль слишком часто стал баловаться спиртным. Но мне сейчас так хотелось забыться, что и это я оставил позади своей «правильности».

- Ну, мы же в присутствии взрослого будем пить, - засмеялся он, имея в виду конечно меня. Тоже мне, нашел взрослого, который отчаянно боялся зеленую «кузину Софу».

Но я рассмеялся и проследовал за ними на кухню. Стол был сервирован на троих, правда, он больше напоминал ужин для влюбленных, так как кто-то зажег любовно две свечи.

- Мило, - заметил я.

- Это все Шарлотта, - многозначно ответил брат. Девушка гордо подняла подбородок, словно услышала похвалу в свой адрес, и откинула рыжую медь волос. Миленько! Внезапно закрались сомнения насчет нее: может она все еще имеет на меня виды. Но тут же отогнал мысль. Я разговаривал с Шарлоттой перед суаре и, кстати, инициатором того разговора была она сама. Тогда я извинялся перед ней, что дал ложные намеки, что она меня больше не интересует, как девушка, она мне больше интересна, как друг, в чем смысл связывать судьбу с путешественником во времени, когда перед ней открыты большие перспективы и свидания с нормальными парнями.