Бег времени

Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
   Чтобы туча над темной Россией
   Стала облаком в славе лучей.

1915, Духов день

, Петербург, Троицкий мост

«Где, высокая, твой цыганенок…»

«Где, высокая, твой цыганенок,
Тот, что плакал под черным платком,
Где твой маленький первый ребенок,
Что ты знаешь, что помнишь о нем?»

«Доля матери – светлая пытка,

Я достойна ее не была.
В белый рай растворилась калитка,
Магдалина сыночка взяла.

Каждый день мой – веселый, хороший,

Заблудилась я в длинной весне,
Только руки тоскуют по ноше,
Только плач его слышу во сне.

Станет сердце тревожным и томным,

И не помню тогда ничего,
Все брожу я по комнатам темным,
Все ищу колыбельку его».

11 апреля 1914

, Петербург

«Столько раз я проклинала…»

Столько раз я проклинала
Это небо, эту землю,
Этой мельницы замшелой
Тяжко машущие руки!
А во флигеле покойник,
Прям и сед, лежит на лавке,
Как тому назад три года.
Так же мыши книги точат,
Так же влево пламя клонит
Стеариновая свечка.
И поет, поет постылый
Бубенец нижегородский
Незатейливую песню
О моем веселье горьком.
А раскрашенные ярко
Прямо стали георгины
Вдоль серебряной дорожки,
Где улитки и полынь.
Так случилось: заточенье
Стало родиной второю,
А о первой я не смею
И в молитве вспоминать.

Июль 1915

, Слепнево

«Ни в лодке, ни в телеге…»

   Ни в лодке, ни в телеге
   Нельзя попасть сюда.
   Стоит на гиблом снеге
   Глубокая вода;
   Усадьбу осаждает
   Уже со всех сторон…
   Ах! близко изнывает
   Такой же Робинзон.
   Пойдет взглянуть на сани,
   На лыжи, на коня,
   А после на диване
   Сидит и ждет меня,

И шпорою короткой

Рвет коврик пополам.
Теперь улыбки кроткой
Не видеть зеркалам.

Ноябрь 1916

, Севастополь

«Вижу, вижу лунный лук…»

Вижу, вижу лунный лук
Сквозь листву густых ракит,
Слышу, слышу ровный стук
Неподкованных копыт.

Что? И ты не хочешь спать,

В год не мог меня забыть,
Не привык свою кровать
Ты пустою находить?

Не с тобой ли говорю

В остром крике хищных птиц,
Не в твои ль глаза смотрю
С белых, матовых страниц?

Что же кружишь, словно вор,

У затихшего жилья?
Или помнишь уговор
И живую ждешь меня?

Засыпаю. В душный мрак

Месяц бросил лезвие.
Снова стук. То бьется так
Сердце теплое мое.

Июль 1914

, Слепнево

«Бесшумно ходили по дому…»