Бегемот и муза

Недовольство в ее голосе было вызвано не обидой на немецкую авиакомпанию, а собственными мокрыми следами, которые протянулись цепочкой от двери ванной.

– Я доставил утерянный вами чемодан, – произнес голос за дверью.

Катя вспомнила все наставления своих рассудительных подруг и все страшные истории, приключившиеся с легкомысленными женщинами, которые открывали дверь незнакомым представителям различных компаний и водопроводчикам, и сурово проговорила:

– А документы у вас имеются?

– А как же! – И перед дверным глазком возникла какая-то книжечка, совершенно искаженная линзой.

Кате показалось неудобным и дальше проявлять недоверие, тем более что готовность, с которой представитель немецкой компании предъявил документ, произвела на нее хорошее впечатление. Она загремела замками и открыла железную дверь.

На пороге появился очень интересный мужчина лет сорока с короткими светлыми волосами и темными густыми бровями. Одет неожиданный гость был в темные, хорошо отглаженные брюки и белую рубашку с короткими рукавами, что придавало ему деловой и официальный вид. Катерина переступила босыми ногами и ужасно неловко почувствовала себя в халате и с намотанным на голове полотенцем.

– Проходите, – проговорила она, залившись румянцем, который у нее, как у всех рыжих, выступал очень легко и по любому поводу.

Мужчина вежливо улыбнулся и вошел в квартиру.

В одной руке у него была прозрачная папочка с бумагами, в другой – многострадальный Катькин чемодан, несколько раз перехваченный полосками коричневого скотча.

Катерина огорченно уставилась на свой парижский чемодан. Выглядел он так, как будто целая свора злобных бультерьеров поиграла в футбол, используя его в качестве мяча.

Перехватив ее взгляд, представитель «Люфтганзы» виновато потупился и проговорил:

– Я вполне понимаю ваше недовольство. Вашему имуществу нанесен значительный ущерб, и хотя в этом виновны службы аэропорта, компания «Люфтганза» полностью компенсирует ваши потери. Компенсация морального ущерба вам также полагается. Вот, посмотрите, какая сумма причитается вам в качестве возмещения…

Он достал из папочки аккуратный листок, на котором была напечатана длинная цепочка цифр. Вглядевшись в итоговую сумму, Катя еще больше покраснела:

– Но ведь это значительно больше, чем стоил новый чемодан!.. Мне неудобно брать такие деньги.

– Что вы! Ведь ваш чемодан совершенно испорчен. К тому же вы потеряли много времени. Попрошу вас расписаться на этом документе – этого требуют наши правила, и после этого вы сможете получить деньги.

Мужчина протянул Катерине документы и добавил:

– Я советую проверить, не пострадали ли ваши вещи. Если им также причинен ущерб, компания выплатит дополнительную компенсацию.

– Что вы, что вы… – Катя в замешательстве огляделась. – Пройдемте в комнату, а то здесь и подписаться не на чем.

Посетитель не возражал, и они вошли в Катину комнату. Решительно сдвинув со стола груду лоскутков, Катя пристроила на краешке бумагу и расписалась.

– Не хотите ли чаю? – вежливо осведомилась она, вспомнив о своих обязанностях хозяйки. Этот светский тон в сочетании с оранжевым полотенцем, обмотанным вокруг головы, и босыми ногами звучал, вероятно, комично. Но представитель «Люфтганзы» кивнул и согласился.

Катя выскочила из комнаты, забежала в ванную, надела брошенные там тапочки и взглянула на себя в зеркало. Зрелище было весьма неутешительным, но со свойственным ей оптимизмом Катя махнула рукой и бросилась заваривать чай.

Вернувшись в комнату, она застала гостя разглядывающим панно, которое было разложено посреди комнаты.

– Вы занимаетесь квилтом? – полуутвердительно проговорил он, подняв на хозяйку заинтересованный взгляд.

– Да. – Катя снова зарделась. – Редко кто правильно называет технику, в которой я работаю. В особенности это удивительно для мужчины. Обычно говорят: «нашиваешь лоскутки», и это еще в лучшем случае.

– Моя тетя содержит художественный салон в Мюнхене, – пояснил гость, – и я часто бываю у нее. Уверяю вас, ваши работы имели бы там успех.

– Да что вы… – Катя покраснела еще больше, от ее щек уже можно было прикуривать. – А я думала, что вы русский: у вас такое безупречное произношение, ни малейшего акцента.

– А я и есть русский. Меня зовут Борис Лавренев, я живу в Германии только последние пять лет. А вот мои родственники эмигрировали сразу после революции, и тетя родилась в Мюнхене. Она вдова, ее покойный муж был очень состоятельным человеком. Тетя по образованию искусствовед. После смерти мужа она открыла салон.

– Надо же, как интересно! – Катя разлила чай и придвинула гостю вазочку с печеньем. – Вот в Мюнхене я еще не была, а говорят, замечательный город!

– Очаровательный! – подтвердил Борис. – Жемчужина Баварии! Старая ратуша, Петерскирхе, замок Нимфенбург…

– Старая пинакотека, – подхватила Катерина.

Гость допил чай и поднялся:

– Извините, Екатерина Михайловна, я вижу, что пришел к вам не в самое удачное время. Но нужно было передать вам чемодан и деньги, а раньше вас не удавалось застать.

– Что вы, что вы, – Катя вскочила, чуть не опрокинув чашку, – я очень вам признательна!