Бегемот и муза

В сторонке переминался с ноги на ногу в меру нетрезвый тракторист из соседней деревни. Именно он, проезжая рано утром по проселку, остановился по малой надобности, заметил между деревьями сверкающий лаком бандитский джип, пробрался, на свою беду, через кусты и обнаружил на поляне следы ночного побоища.

Возле трупов копошились двое судмедэкспертов и фотограф Гриша Соловейчик. Эти трое были заняты реальным делом и недовольно косились на многочисленное начальство, которое надувало щеки и разбиралось, кому дальше заниматься ночной перестрелкой.

– Вот странное дело, – говорил Грише медик Ашот Геворкян, – три трупа стреляные и явно ночные, не больше восьми часов прошло, как окочурились, а четвертый – с ножевым ранением и не меньше пятнадцати часов как умер. И убит явно не здесь, а в другом месте. Здесь и следов крови нет.

– Ясное дело, – невозмутимо ответил привычный ко всякому Гриша, – видел фильм «Возвращение живых трупов»? Этот, наверное, и замочил всех остальных, который с ножевым. Пришел к ним на стрелку, весь в крови, зубы стучат: «Где моя доля? Что я, по-вашему, если мертвый, так со мной и делиться не надо?» И положил их всех из двух стволов.

– Ага, – поддакнул Ашот, – а стволы на кладбище закопал. Трепло ты, Гришка! Как ты можешь на такую тему шутить?

– А если не шутить, как на такой работе не свихнуться?

– И еще следы… – продолжал Ашот.

– Какие следы?

– Еще одна машина здесь была. Кто-то на этой второй машине приехал и потом уехал.

– Гриша! – к фотографу подошел майор Сипухин из городского управления. – Не в службу, а в дружбу – сделай мне отдельный комплект фотографий, хочу с ними по своей картотеке поработать.

Вечером того же дня майор Сипухин, покружив по городу на своем новеньком «Пассате» и убедившись, что за ним нет «хвоста», подъехал к известному ресторану «Мадагаскар». Перед входом в ресторан курил угрюмый крепыш с художественно небритым подбородком.

– Скажи Чекану: письмо пришло, – вполголоса проговорил майор.

– Что еще за письмо? – недовольно качнулся крепыш. – И кто ты, блин, такой, чтобы я для тебя как мальчик бегал?

– Надо будет – и на четвереньках поползешь, – прошипел майор. – Сказано тебе: передай Чекану!

– Пацан новый, – с извиняющейся улыбкой в дверях возник Леня Сухарик, хитрый молодой бандит невысокого роста, – пацан не в курсе. Доставим письмо в лучшем виде.

В кабинете директора ресторана, отделанном черными панелями и темной бронзой, заседал оперативный штаб вологодских. Сам Чекан, худой, лишенный возраста человек с подозрительными острыми глазами, сидел во главе стола и слушал донесения своих людей. Когда на пороге появился Сипухин, Чекан вскочил из-за стола.

– Какого черта? Ты что, Миша, умом тронулся? Зачем сам пришел?

– Такое дело, Чекан, что нельзя было откладывать и через чужие руки нельзя передать. Вот, смотри, по сегодняшней ночной стрельбе фотки. Видишь, кто слева на травке лежит?

– Ох, ни хрена себе. – Чекан опустился на свое место, и лицо его медленно посерело. – Лысый, гаденыш!.. Это он, крыса, нас подставил. А остальные-то кто?

– Чекан, дай-ка посмотреть, – протянул руку к фотографиям Леня Сухарик, который вошел в кабинет следом за майором.

Чекан взглянул на молодого неодобрительно, но фотографии дал.

– Ладно, глянь, может, и правда кого-то узнаешь.

Сухарик перебрал снимки и положил их на стол.

– Эти двое, как хочешь, те самые, которые вчера около «Гамбринуса» банк сняли.

– Уверен? – Чекан смотрел на Леню с некоторым сомнением.

– Уверен только тот, кто застрахован в «Госстрахе», – хмыкнул Леня. – Покажу пацанам, которых вчера подстрелили, они уже очухались. Я, конечно, издалека смотрел, но, думаю, это они, уж очень похожи.

– А что, – Чекан повернулся к майору, – там, на полянке этой, денег не нашли?

– Нет. – Сипухин уверенно покачал головой. – Никаких денег на месте перестрелки не было.

– Может, ваши прихватили, кто первым на вызов приехал?

– Побоялись бы. – Майор выразительно взглянул на авторитета. – Что же они, самоубийцы – ваши деньги своровать?

– Сам знаешь, Миша, что жадность с людьми делает. Могли большие деньги последние мозги у человека отшибить.

– Постой-ка, Чекан, – над столом наклонился Корень, один из бригадиров вологодской группировки, – дай-ка я на этого посмотрю. Личность вроде знакомая! – Корень ткнул желтым от табака пальцем в фотографию мертвого брюнета в залитой кровью замшевой жилетке. – Это ведь Сева Воронок, пацан из ростовских! Я с ним во Владимире на соседних нарах чалился.

– Из ростовских, говоришь? – Чекан надолго задумался, наконец сложил фотографии в стопку и протянул: – Не вздумал ли Вася Толстый крысятничать? Если так, я его, гаденыша, самолично в порошок изотру.

– Господи! – Катерина пошатнулась, осознав ужасную вещь. – Мне плохо, я сейчас в обморок упаду…

– Тихо ты! – прикрикнула Ирина. – Нашла время в обморок грохаться. Здесь такое дело, Жанку похитили, а она… Мы тоже хороши – расслабились, отпустили ее одну. Идем домой!

Трясущимися руками Ирина набрала номер Жанниного мобильного, потом слушала долгие гудки, а потом… Потом раздался все тот же ненавистный голос: