Мне приходится довольствоваться голым утверждением, которое я считаю истинным и которое может быть доказано специальным исследованием. При восходящем цикле бизнеса заработная плата обычно увеличивается. Но увеличение в целом является естественным результатом улучшения экономических условий. Скорее как раз в период сокращения заработной платы власть профсоюзов и становится явной, а их влияние ощутимым. Всегда легче защитить какую-либо позицию, чем завоевать новую. Политика немецких профсоюзов во время депрессии 1931–1932 гг. доказывает мое утверждение. Хотя они не могли предотвратить сокращение заработной платы, они могли и на самом деле предотвращали полное согласование заработной платы с нижним уровнем цикла бизнеса, и именно их оборонительная сила сделала их мишенью промышленности. Именно этот аспект автономного контроля за рынком труда национал-социализм и уничтожил. И он больше не является необходимым при условии полной занятости. Если действительный спрос на труд далеко превышает предложение, то никакие защитные организации не нужны, чтобы предотвратить падение заработной платы; необходимы, скорее, агрессивные наступательные союзы, борющиеся за то, чтобы приспособить шкалу заработной платы к полной занятости. А функция национал-социалистической политики — предотвратить такое приспособление.
Поскольку в отличие бизнеса труд не имеет собственной организации, нет никакой автономной организации рабочего класса, которая соответствовала бы организации бизнеса. Нет никакой организации труда для контроля за рынком труда, соответствующей картелям. Трудовой фронт Германии — это не автономная организация труда, поскольку она не состоит исключительно из рабочих и служащих, и при этом это не маркетинговая организация. Мы обратимся к ее функциям позже.
Цели национал-социалистической политики в отношении рынка труда ясны и прямо выражены. Поскольку два описания такого рода существуют,[725]
нет необходимости добавлять третье. Нас в первую очередь интересуют функции, выполняемые такой политикой, и ее принципы. Они могут быть определены как: во-первых, полное использование трудовых ресурсов в производительных целяхИспользование трудовых ресурсов означает две разные вещи: выгодное использование как можно большего количества людей, до сих пор с такой выгодой не использовавшихся; и перемещение выгодно используемых людей из промышленности и торговли, где в их труде нет необходимости, в другие отрасли, страдающие от его нехватки.
Число выгодно используемых людей, конечно же, повысилось с 17 817 000 в 1929 г. до 22 617 000 в январе 1941 г. Подготовка к войне и сама война также привели к увеличению занятости женщин, особенно в транспорте и промышленности. В то время как в 1933 г. женщины составляли 37.3 % всех рабочих, занятых в промышленности, а в 1936 г. их доля уменьшилась до 31.8 %, в октябре 1940 г. она достигла уже 37.1 %. В абсолютных цифрах число занятых женщин повысилось от 4 700 000 в 1933 г. до 6 300 000 в 1938 г. и 8 420 000 в январе 1941 г.[726]
Трудовой резерв, представленный женщинами, еще не исчерпан, поскольку общее количество женщин, способных к работе, оценивается от 10 000 000 до 12 000 000, и по этой причине пути и средства мобилизации женского резерва постоянно обсуждаются.[727]Статистика занятости:
I. Рабочие и служащие
Почасовые рабочие в промышленности (в %) | |||
---|---|---|---|
В целом | В производстве промышленных товаров | В производстве потребительских товаров | |
1929 | 103.6 | 949 | 117. O |
1932 | 54–8 | 42.6 | 74–7 |
1936 | 100.0 | 100.0 | 100.0 |
1938 (август) | 116.7 | 123.8 | 105.8 |
1939 (май) | 128.2 | 131.4 | 124.0 |
Предложение труда было увеличено уже описанной нами чисткой ремесел и розничной торговли, и закрытием заводов, производящих товары потребления. К этим цифрам должны быть добавлены иностранные рабочие, частично состоящие из рабочих, привезенных в Германию на основе международных соглашений (1 100 000 в октябре 1940 г.)[728]
и частично из военнопленных.[729]