Беги и живи

– Давайте не пойдем на кладбище, – сказал папа маме, когда мы опять были втроем.

– Да, – сказала мама. – Давайте не пойдем. Тебе уже лучше, Нор?

Я кивнула еще раз.

Машину папа оставил дома.

– Нам будет полезно прогуляться до дому, – сказал он тогда. Так что теперь мы так и шли: мама со стороны домов, папа со стороны дороги, а я посередине, держа их за руки.

– У тебя еще остались те мятные конфетки?

– От них лучше, да? – спросил папа.

– От них лучше, – ответила я.

5 195

У следующего пункта питания я на полсекунды задерживаюсь. Кто-то говорит:

– Уже тридцать семь километров.

Как будто я сама не знаю. Какая-то женщина говорит:

– Держи стакан, тебе надо попить.

Не останавливаясь, я делаю глоток, остальное выливаю себе на голову. Она бежит теперь рядом со мной. Я чувствую воду у себя на лице и шее, вода смешивается с потом и стекает по спине и груди вниз.

– Я устала, – говорю я.

Вот уж этого я точно не собиралась говорить, но говорю. Готова стукнуть себя за это.

Та женщина так и бежит рядом.

– Давай, – тихо говорит она. – У тебя получится.

Я киваю.

Началось. Самый тяжелый отрезок марафона. Я с самого начала знала, что когда-то он наступит. Я хорошо изучила свою гору. Графиками ее не покорить, теперь это ясно. Единственное, что остается, – подняться на нее.

Мне говорили, что ближе к концу я почувствую себя опустошенной. Это не так. То, что у меня внутри, – не пустота. Мозг работает на всю катушку, мысли клубятся. Тело не хочет двигаться вперед, но голова говорит: надо. Если я остановлюсь, то и в следующий раз могу остановиться. Хотя, конечно, сейчас, в этот момент, ни один волос на моей голове не верит, что я еще когда-нибудь побегу марафон.

И тут я вижу ее. Первая бегунья, которую я встречаю. Она передо мной, пока еще вдалеке, но расстояние все уменьшается. Наверное, она быстро стартовала. Слишком быстро? Еще два метра, и я с ней поравняюсь. Она сначала пугается, а потом улыбается. Поднимает вверх большой палец. Она старше меня лет на десять, не меньше, и выглядит очень усталой.

– Больше не могу, – вздыхает она.

– Не сдавайся, – тяжело дыша, говорю я.

Я остаюсь рядом с ней. Она знаками показывает мне бежать вперед. Я мотаю головой. Мне не надо побеждать, и я все равно не могу бежать быстрее.

– Беги, – выговаривает она. – Покажи им, на что мы способны.

– Ты тоже, – выговариваю я в ответ. – Не сдавайся.

Она кивает.

Я не понимаю, откуда берутся эти слова. Потому что дыхания нет даже на то, чтобы бежать, какие там разговоры. Я поднимаю руку вверх и обгоняю ее.

Я засаживаю в большой палец ноготь указательного, он так глубоко впивается в кожу, что проступает кровь. Еще пять километров. Фокус с ногтем помогает. Боль в колене и в бедрах ослабевает, она поднимается к большому пальцу. С такой болью я справлюсь. Осталось меньше пяти километров.

Рози подарили собачку. Маленькое незатейливое существо, с которым надо было гулять – в любую погоду. Возвращаясь со своих кругов, я часто встречала их, Рози и Джонни, так его назвали.

– Мой парень подарил, – объяснила она в первый раз, когда мы встретились. – Ханс. Чтобы я не скучала одна, пока его нет.

Мне казалось, что между человеком и собакой большая разница, да и Джонни был скорее похож на курицу-бентамку, чем на собаку. Но Рози выглядела довольной.

Я часто прогуливалась вместе с ними. Тогда Рози болтала без умолку. О Хансе. Джонни. Иногда о Маттиа. Однажды она сказала, что не понимает, почему я не могу к нему зайти.

– Просто я его больше не вижу, – ответила я.

– Он такой трус. Такой нерешительный. Совсем не такой смелый, как кажется.

С чего она взяла? У него куча дел в Левене. Много новых людей, новые друзья. Он даже не каждые выходные приезжает домой. Может, у него есть девушка. Все может быть.

– Так быстро в другого человека не влюбишься, – сказала Рози.

Я рассмеялась и толкнула ее.

– Да? – спросила я. – А ты-то как умудрилась? Сколько раз ты уже…

– Что ты, Нор. Я только один раз была влюблена по-настоящему. В Арнаута.

– А как же все остальные, Рози? Только ради забавы?

– Ой, да. Еще в Ханса, конечно. Но это всё. Остальные – ерунда. Для развлечения. Но ведь у вас с Маттиа все серьезнее?

Разве? Все уже закончилось.

Потом мы больше не говорили о Маттиа. Говорить о Джонни было куда безопаснее.

Раньше было по-другому. А теперь мы обе как будто были из фарфора.

Но однажды она его заметила.

Мы вместе шли вдоль дороги, Джонни бежал по траве справа от нас. Мы не разговаривали, просто шли. Вдруг она остановилась.

– Нор, – сказала она. – Ты его носишь.

Я сразу поняла, что она говорит о кольце.

– Да, – ответила я. – Я его каждый день ношу.

Она покраснела.

– Тебе приятно его носить?

Знала бы ты, Рози. Кошмары. Дыхание, которое вдруг сбивается в самый неожиданный момент.

– Но оно всегда черное, – вздохнула я.

– Может, тебе стоит как следует влюбиться, – сказала она. Посмотрела на меня дразнящим взглядом. – Не бойся, имен называть не буду.

И мы пошли дальше, как будто ничего не случилось.

В дверь позвонили. Стояла весна, светило солнце. В венке из солнечного света в проеме двери стояла Рози.

– Проходи, – в изумлении сказала я.