Беглая

Верховному не оставалось ничего, кроме как смириться. Он обреченно кивнул:

— Хорошо, ваше высочество. Заранее прошу прощения за возможное промедление и неудобства — астрология не терпит суеты.

Я кивнул:

— Делай.

— Соблаговолите проследовать за мной, мой принц.

Рабочий кабинет верховного астролога представлял собой настоящую свалку. Нагромождение хлама вперемешку с дорогостоящими приборами. Огромный стол с расстеленными рулонами бумаги. Карты — завершенные и едва размеченные, вездесущие баночки с краской и грязные кисти. Линейки и лекала всех мастей. Проекторы, отражатели, разночастотные метрономы, линзы цветного стекла. И куча разного хлама, о предназначении которого я даже не мог догадываться.

Верховный наспех убрал барахло с матерчатого кресла, казавшегося пережитком прошлых веков:

— Угодно ли присесть, ваше высочество? Процесс не будет быстрым. Угодно ли что-то подать?

Я покачал головой:

— Займись делом как можно скорее. И накрепко запомни: об этом разговоре никто не должен знать. Тем более его величество. Ни о чем я спрашивал, ни что ты отвечал. Если возникнут вопросы, ответишь, что я затребовал собственный прогноз. Ты понял меня, Агринон?

Тот помедлил, но, все же, кивнул:

— Как будет угодно.

— Начинай.

Какое-то время старик бесполезно суетился, явно чувствуя себя не в своей тарелке, нервно облизывал тонкие губы. Наконец, расстелил новую бумагу, приготовил кисти и кинулся к приборам. А я ерзал в кресле, не имея возможности расслабиться, сгорал от желания задать верховному главный вопрос: жива ли? Но не решился — все это было слишком. Но озвучит ли подобное астролог, даже если увидит. Посмеет ли?

К Йахену! К Йахену эти ужасные мысли! Жива. Я бы почувствовал! Я подался вперед, спрятал лицо в ладонях и шумно дышал. Чувствовал на себе пристальный взгляд. Верховный смотрел на меня, когда я отнял руки. Не удержался:

— Ваше высочество что-то терзает?

Я почти выкрикнул:

— Делай свою работу! Хочу знать все, что касается принцессы Амирелеи на конкретный момент. Все, что ты увидишь!

Старик больше не возражал. Копошился в своих приборах, делал расчеты, едва не ложился на стол, что-то отмечая на карте. Мне даже показалось, что он так увлекся, что забыл о моем присутствии. Мычал себе под нос. То хмурился, то по-идиотски улыбался, то сопел и хрустел пальцами. А я с замиранием сердца вглядывался в это сухенькое подвижное лицо, пытаясь прочитать хоть что-то. Нет, не так: я искал благие приметы. Наконец, я не выдержал:

— Ну? Что-то уже есть?

Верховный вздрогнул всем телом от звука моего голоса и пролил на бумагу краску. С ужасом смотрел, как красное пятно расползалось по белой бумаге, но ничего не делал. Клянусь, он станет это трактовать! Но какое отношение к прогнозу могут иметь его неверные старческие руки?

Агринон утер лицо тыльной стороной ладони, но лишь размазал краску. Теперь его бледную щеку рассекала красная полоса. Словно кровавый шрам. Он посмотрел на меня:

— Да простит меня ваше высочество… я всего лишь посредник вселенной и транслирую ее знаки.

— Ну?..

— Карта говорит, что ваши планеты отдаляются.

— Что это значит?

Верховный многозначительно повел бровями:

— Подобное можно трактовать и как чувственное охлаждение, и как действительное отдаление в физическом и пространственном понимании.

Я поднялся на ноги, приблизился к столу и тоже уставился на пятно:

— И давно они… отдаляются?

Старик был серьезен:

— Ваше высочество, я делал прогноз на конкретный момент времени, включающий лишь пару часов. Без опоры на прошлое и будущее. И не исключено, что это отдаление связано с вашим отъездом сюда. Хоть это расстояние и нельзя счесть существенным, но у вселенной свои взгляды.

Твою мать! Стоило среди ночи являться за таким ответом! Но он определенно говорит, как о живой. Хотя… Внутри все замерло, но я старался, чтобы мой вопрос выглядел отстраненным:

— Скажи, верховный… У этого астрономического отдаления множество толкований. Этак можно приплести все, что угодно. Даже смерть, в определенной степени, отдаление.

Тот даже улыбнулся:

— О нет, ваше высочество! Пятно, которое вы видите, залегло преградой или расстоянием. Смерть имеет совершенно другую картину. Ее сложно с чем-то перепутать. Смерть — вполне однозначна. А жизнь — дает массу вариаций. Кроме того, в конкретном случае я бы скорее говорил о жизнях. И, признаться, этот факт несколько поставил меня в тупик. Понадобится больше времени, чтобы проследить динамику и правильно трактовать.

— Какой факт?

Верховный привычно ткнул в карту длинным ногтем:

— У Иисы, планеты-покровителя принцессы Амирелеи, появился спутник.

Я нахмурился:

— И? К чему это? Как ты это трактуешь?

Старик лукаво хмыкнул:

— Если бы я не знал, о ком идет речь, я бы с большой вероятностью счел, что женщина, которой покровительствует эта планета, беременна. Но брак еще не заключен и не благословлен. Исходя из этого, несмотря на то, что прогноз делался на конкретный момент времени, сделаю предположение, что мы заглянули в ближайшее будущее. Что говорит о скором появлении наследника. Либо… — он замялся, вероятно, не зная, что выдумать.