Беглец

Открыв глаза, я увидел, что от раны на груди Алоны не осталось и следа. Только дыра в рубашке. Оглядев гномку, я увидел, что больше никаких повреждений нет – все-таки обращались с ней осторожно. Рука моя все еще сильно кровоточила, и я принялся восстанавливать ее. Удалив все повреждения и проверив затянувшуюся рану на груди, я понял, что арбалетный болт зацепил мое сердце, почти разрезав один из его желудочков, но мой организм сам восстановил все повреждения, даже не потребовав моего сознательного участия в процессе. Снова глянув на принцессу, я увидел, что она лежит, не думая шевелиться, и с надеждой смотрит на меня.

– Все в порядке, – сообщил я. – Вставай, хватит уже тяжелораненую изображать!

Алона с сомнением посмотрела на меня, но все же пошевелилась, а затем села на полу, с напряженным лицом ожидая боли. Осознав, что боли не будет, она подняла на меня недоуменный взгляд, а потом, абсолютно меня не стесняясь, распахнула рубашку на груди и принялась осматривать и ощупывать место раны. На мой взгляд, все было в порядке, если не считать кровавых разводов на теле.

– Но как? – пораженно выдохнула Алона.

– Легко! – сказал я, встал и протянул ей руку. – Пойдем отсюда.

Алона взяла меня за руку, рывком поднялась и обхватила за шею, прижавшись к моей груди и облегченно шепча:

– Я знала, что ты меня не бросишь! Я знала, что ты придешь за мной...

– Алона, сейчас немного не время для сантиментов, – заметил я. – Скоро сюда сбежится куча народу, потому что шума я наделал изрядно. Так что, если не хочешь объясняться с городской стражей, то давай быстренько слиняем отсюда. Хорошо?

Алона кивнула и отпустила меня. Но быстро слинять не получилось. Вначале я извлек из тел свои мечи, а затем поверхностно обшарил трупы, собирая только кошельки и складывая их себе за пазуху. В одной из комнат я обнаружил деревянный сундук с замком, взломал его мечом одного из убитых и извлек несколько мешочков с золотом и мешочек с драгоценностями. Забрав все это, я взял Алону за руку и стал с ней спускаться вниз. Потом поглядел на нее еще раз и нашел черный плащ, оставленный кем-то в кресле-качалке. Завернул принцессу в него и поднял на руки, чтобы она не поранила ноги о щепки, усыпавшие пол возле входной двери. Алона устроилась у меня на руках, как в колыбели, тесно прижавшись к моей груди и снова обхватив меня за шею.

Так мы и вышли на улицу. А здесь уже собралась куча людей, которые с удивлением рассматривали пролом на месте двери и нас. Я увидел, как сквозь толпу пробираются стражники, и громко сказал, обращаясь к Алоне:

– Сестренка, я, конечно, легко могу разнести весь этот город, в котором так тебя обидели, разметать его по камешку вместе с его жителями, а потом сровнять с землей. Но сегодня вечером я немного устал, потому, может быть, ты ограничишься всего парочкой домов? – Я подмигнул удивленно смотрящей на меня Алоне, и она подхватила мою игру:

– Братик, ну ты же обещал показать мне, как разрушаешь города. Может быть, сейчас самое время?

– Алона... – протянул я, давая понять, что настолько переигрывать не нужно.

– Ладно-ладно, – поспешно согласилась она. – Что ж, я готова простить твою усталость, хотя мне кажется, что ты преувеличиваешь. Но этот клоповник ты должен разрушить обязательно! – Она кивнула на здание, из которого мы вышли.

– Для тебя – все что угодно! – улыбнулся я и, отойдя на пять шагов, развернулся к дому. – Наслаждайся, сестренка!

Я выпустил магические захваты, длинные, прочные – они змеями обвили стены дома по спирали вплоть до самой крыши, – а затем рванул их, разрушая каменную кладку, перекрытия, крышу. Картина получилась и впрямь захватывающей – дом будто сжал огромный великан, скомкав его, как бумажный. Во все стороны полетели кирпичи и обломки. Я накрыл нас силовым зонтиком, отбивающим камни, и продолжил невозмутимо смотреть, как на месте двухэтажного строения образуется куча строительного мусора, поднимающая клубы пыли. Когда обломки перестали падать, я в тишине спросил Алону:

– Понравилось? – и, не дождавшись от нее ответа, развернулся к толпе.

Люди в ужасе попятились, расступаясь передо мной, будто перед королем. Один из стражников вздрогнул, встретившись со мной взглядом, и выронил горящий факел. Я аккуратно поднял его захватом и поднес к руке бледного как смерть воина со словами: «Вы обронили». Тот судорожно вцепился в факел, как в спасательный круг, а я, кивнув, продолжил наш путь, провожаемый навалившимся на меня чувством страха окружаю-щих людей.

Глава 27 Последний рывок