Бегство из рая. Сборник рассказов

Ким. Его распяли завистники, ибо за ним шли люди, они верили ему, ибо он на самом деле творил добро, а в его устах были слова божьи, а это была целебная истина. Вначале было Слово, Слово было у Бога, Слово было Бог. Мое Слово тоже имеет божественную природу, за что меня и не любят чиновники и прочие книжники, ибо моя сила в правде, а это не дает им возможности творить свои грязные делишка.

Полина. У вас снова мания преследования появилась.

Ким. Даже, если вы не причастны к этому делу, то поверьте, что наши бездарные литераторы очень довольны вашим поступком, ибо освободили вы их от назойливого посетителя, который может создать им конкуренцию. Даже, можно сказать, что конкуренции нет, ибо я вне конкуренции среди этих бездарей, за которых мне стыдно, ибо они несут такое чудовищное искажение жизни нашему великолепному зрителю, чем извращают его вкусы и привязанности.

Полина. У нас не было никакой задней мысли в том, чтобы повязать вас, ибо вы вели себя очень буйно, словно, совсем потеряли рассудок.

Ким. Даже, если вы не выполняете их волю, вы в тайном сговоре с ними.

Полина. Не понимаю, какой у меня с ними сговор?

Ким. Вы знаете, что написано в читальном зале библиотеки японского города Йокогама?

Полина. Не имею понятия.

Ким. Довожу до вашего сведения, что там объявление есть такое "Берегите талантливых читателей от бездарных литераторов". В городе живет около четырех миллионов человек, говорю для сведения.

Полина. Ну, и что, если японцы так написали?

Ким. Японцы написали, а к нам имеет прямое отношение, потому как наши литераторы напрочь отбили у наших читателей желание читать книги, это же относится в полной мере и к спектаклям и фильмам. Мы гоним количество, совсем не заботясь о качестве продукции в такой чувствительной к фальшивке области, как искусство.

Полина. Но я, какое имею к этому делу отношение?

Ким. Вы держите в своих застенках талантливого автора, который должен писать свои романы и пьесы, поскольку его слова содержат божью истину, не ценится в нашей бедной стране. Знаете, какая самая в мире драгоценная вещь, но на самом деле оценивается очень дешево?

Полина. Не знаю.

Ким. Это ум. Если его не заметит вовремя, то творения этого ума не увидит этот мир и, хотя говорят, что рукописи не горят, но они танут в вечность не взволновал ничей серое вещество и не тронув чувств человека. Есть такая поговорка: «Поддержи таланты, бездари сами пробъют себе дорогу».

Полина. Но почему вас должно поддерживать государство.

Ким. Потому что во мне есть искра божья.

Полина. У вас большое самомнение.

Ким. Если оно основано на реальных фактах, то это уже не самомнение, а уверенность в своих силах. Я постараюсь это доказать это. Я жду письмо из театра, куда я послал свою последнюю пьесу. Она замечательна и её должны принять к постановке в театре в ближайшее время. Я уже имел встречи с режиссером театра, он очень положительно отзывался о моем творчестве и обещал поставить мою пьесу в репертуар театра.

Полина. Посмотрим, что в этот раз вам напишут. Ведь это не первое письмо?

Ким. Не первое письмо. Это, верно, много было писем, отказов, но это будет решающее. Я прошу вас развязать меня, пока этого вы не сделаете, то я не отменю голодовку.

Полина. Вы будете хулиганить?

Ким. Нет. Я буду вести себя спокойно.

Полина. Вы поняли, чего мы от вас добиваемся?

Ким. Да. Вы хотите меня вылечить.

Полина. Так заканчивайте свою голодовку.

Ким. Это не зависит от меня. Я жду очень важного момента в жизни.

Полина. Какого еще момента?

Ким. Ваша медсестра Зоя сейчас читает мой рассказ и должна высказать свое мнение об этом произведении.

Полина. Почему так важно вам мнение нашей медсестры.

Ким. Потому что она независимый человек, не связанная никакими обязательствами и оценит произведение мое объективно. Если она прочитает мой рассказ, и хорошо отзовется о нем, то я съем одну котлету, а, если одолеет мою пьесу, то съем сразу две котлеты.

Полина. А если ей не понравится ваш рассказ?

Ким. То я ничего не буду есть.

Полина. Странный уговор.

Ким. Нисколько. Надо же приобщать ваш персонал к современной литературе. Я могу и вам предложить почитать мои произведения.

Полина. Не надо.

Ким. Вы еще не понимаете, от чего вы отказываетесь.

Полина. Возможно, но жалеть об этом не буду.

Ким. Напрасно. Так бы вы лучше поняли меня, и у нас было бы меньше разногласий. И вы правильно бы поставили свой вердикт, а не считали бы меня шизофреником.

Полина. У меня достаточно итак фактов по вашей болезни, чтобы вынести верное суждение.

Ким. Жаль. А я думал, что у меня получится добиться от вас того, чего добился мой приятель Костя Лопушенко у местной красавицы Оли Кучерявенко.

Полина. Чего же он добился?

Ким. Он добился того, что она взяла кредит, на которую Костя купил машину и скрылся в неизвестном направлении.

Полина. Не вижу никакой связи.

Ким. Если бы Оля не полюбила бы Костю, то она бы не взяла кредит в банке, за который она будет рассчитыватся всю оставшуюся жизнь. Но она нисколько не жалеет об этом, ибо узнала с ним всепоглощающую любовь.

Полина. Вы хотите, чтобы я полюбили вас?