Бегство от свободы

Представляется, что тенденция сделать себя абсолютным хозяином другого человека является противоположностью мазохистским устремлениями; трудно представить себе, чтобы эти две тенденции могли бы так тесно быть переплетены друг с другом. Несомненно, что в отношении практических следствий желание быть зависимым противоположно стремлению властвовать и заставлять страдать. Психологически, однако, обе тенденции – результат одной и той же основополагающей потребности, проистекающей из неспособности выносить свои изоляцию и слабость. Я предлагаю называть цель, лежащую в основе и садизма, и мазохизма, симбиозом; в психологическом смысле это означает союз одного индивида с другим (или с любой внешней по отношению к человеку силой) так, чтобы каждый участник утратил целостность собственной личности и сделался полностью зависимым от другого. Садист нуждается в своем объекте, как и мазохист нуждается в нем, только вместо того чтобы достичь безопасности, будучи поглощенным, он достигает ее, поглощая другого. В обоих случаях целостность индивида утрачивается. В одном случае я растворяюсь во внешней силе, теряю себя. В другом я увеличиваюсь, делая другого частью себя и тем самым обретая силу, которой не имею как независимое существо. Это всегда неспособность выносить одиночество, приводящая к стремлению вступить в симбиотические отношения с кем-то еще. Отсюда очевидно, почету садистская и мазохистская наклонности всегда переплетены друг с другом. Хотя на поверхности они кажутся противоположными, по сути они коренятся в одной и той же основной потребности. Люди не делятся на садистов и мазохистов; всегда имеет место колебание между активной и пассивной сторонами симбиотического комплекса, так что иногда трудно определить, какая сторона проявляется в данный момент. В обоих случаях индивидуальность и свобода бывают потеряны.

При мысли о садизме мы обычно представляем себе разрушительность и враждебность, столь откровенно с ним связанные. Несомненно, большее или меньшее содержание разрушительности всегда обнаруживается в садистских наклонностях. Но это же верно и для мазохизма. Враждебность показывает любой анализ мазохистских черт характера. Главное различие заключается в том, что при садизме враждебность обычно более заметна и прямо проявляется в действиях, тогда как при мазохизме она как правило незаметна и не находит прямого выражения. Позже я постараюсь показать, что разрушительность есть результат подавления чувственной, эмоциональной и интеллектуальной экспансивности; поэтому ее следует ожидать как результат тех же условий, которые порождают симбиотическую потребность. Здесь я хочу подчеркнуть, что садизм не идентичен разрушительности, хотя в значительной мере с ней смешан. Деструктивная личность стремится разрушить объект, т. е. уничтожить и избавиться от него. Садист желает властвовать над своим объектом, а потому переживает потерю, если объект исчезает.

Садизм в том смысле, как мы о нем говорим, также может быть относительно свободен от разрушительности и смешиваться с дружеским отношением к его объекту. Такой вид «любящего» садизма нашел классическое выражение в «Утраченных иллюзиях» Бальзака; его описание передает особое качество – то, что мы понимаем под потребностью в симбиозе. Бальзак описывает отношения между юным Люсьеном и беглым каторжником, притворяющимся аббатом. Вскоре после того как он знакомится с молодым человеком, который только что пытался совершить самоубийство, аббат говорит: «Этот молодой человек не имеет уже ничего общего с поэтом, пытавшимся умереть. Я вытащил вас из реки, я вернул вас к жизни, вы принадлежите мне, как творение принадлежит творцу, как ифрит в волшебных сказках принадлежит гению… как тело – душе! Могучей рукой я поддержу вас на пути к власти, я обещаю вам жизнь, полную наслаждений, почестей, вечных празднеств… Никогда не ощутите вы недостатка в деньгах… Вы будете блистать, жить на широкую ногу, покуда я, копаясь в грязи, буду закладывать основание блистательного здания вашего счастья. Я люблю власть ради власти! Я буду наслаждаться вашими наслаждениями, запретными для меня. Короче, я перевоплощусь в вас… Я хочу любить свое творение, создать его по образу и подобию своему, короче, любить его, как отец любит сына. Я буду мысленно разъезжать в твоем тильбюри, мой мальчик, буду радоваться твоим успехам у женщин, буду говорить: “Этот молодой красавец – я сам!” Маркиз дю Рюбампре создан мною, мною введен в аристократический мир; его величие – творение рук моих, он и молчит и говорит, следуя моей воле, он советуется со мной во всем».