Бегущая по снам (СИ)

Но охотница не стала ждать и, раскрыв дверцу, выскочила на дорогу и, отойдя на тротуар, согнулась пополам под ошарашенными взглядами прохожих. На камень хлестанул полупереваренной завтрак. Калеб выскочил из кареты вслед за ней и, не зная, что предпринять встал около нее. Толпа загудела.

— Бедняжку укачало! — крикнула пышная дама с зонтом. — Ой, а какая на ней странная одежда!

— Посмотрите, она же вырядилась в мужское платье! Пьяная, наверное! И это накануне праздника!

— Оедон, — прошептала Перри, с трудом разгибаясь. — Что со мной?

Послышалась громоподобная брань кэбменов, недовольных затором.

— Никогда таких одежек не видела! Это иностранный пошив?

— Мэм, давайте уйдем с улицы, — испуганно прошептал Калеб. — У нас будут проблемы.

— Да, — судорожно ответила Перри, осознавая весь ужас ситуации. Вальтер строго запретил показываться в охотничьей одежде на глаза обывателям. Теперь ее ждет головомойка.

Тошнота прошла так же внезапно, как и появилась и охотница быстро запрыгнула в карету. Кожа побелела, под глазами вступили темные круги. Калеб влез вслед за ней, не обращая внимание на насмешливые крики местных мужчин, подначивающих его отвести «жену» в дом трезвости. Карета тронулась.

— Скажешь кому-нибудь о том, что произошло в дороге — прикончу собственными руками, — хмуро приказала Перри, пытаясь сдерживать дрожь в коленях.

— Да, мэм.

— Что «да»? — вспылила охотница. Юнец выводил ее из себя.

— Э… я ничего не скажу.

— Смотри мне.

***

«Познай врага своего — и тогда познаешь вкус победы» — крылатая фраза родом из застенок Соборного Округа. Перри не знала точно, кто первый сказал эти знаменитые слова. Вроде бы они принадлежали одному из первых Палачей — личных охотников Логариуса. В это вполне можно было поверить, ведь золотые колпаки первые из людей приняли трансформирующую кровь. За высокими стенами, в тени готических шпилей, под бдительными и бесконечно мрачными взглядами мраморных изваяний, ученые в белых одеждах изучали «побочный эффект» благой крови. Груды дохлых чудовищ, а иногда и живые экземпляры, привозились в застенки, где выдающиеся умы Церкви выискивали наиболее эффективные средства их уничтожения. Именно из этих мрачных стен вышли знаменитые ртутные пули и огнеметы расхитителей. До недавних пор все лаборатории располагались в стенах Соборного Округа. В обширных подземельях и темных залах старого дворца. Так было, пока не появились умы, требующие отдельных мест под лаборатории. Чьи исследования настолько опасны, что проводить их в сенах главных храмов — безумие. Арчибальд — один из таких умов.

Как всегда эксцентричный, он встретил их у дверей в широкое здание исследовательского комплекса, что лениво разлеглось в квартале «Яаар’гул». Арчибальд и его команда выдающихся физиков и биологов облюбовала старые лаборатории Менсиса Дамиана и теперь в этих стенах царствовал свет науки.

— Перри! — воскликнул ученый, заключая женщину в крепкие объятия. — Милая, я так рад вас видеть! Как всегда очаровательны!

— И вам добрый день, профессор Арчибальд, — улыбнулась охотница, чуть отстраняясь. Ученый ей нравился, что едва ли удивительно. Красив, чисто выбрит и всегда до омерзения улыбчив. Платочек в жилетке всегда свежий, цепочка нагрудных часов начищена до блеска, на брюках идеальные стрелки — красавец мужчина, пахнущий карамелью и ландышами. Он не стеснялся объятий и норовил поцеловать в щеку. Вполне повод смутиться, не знай Перри о том, что в этих прикосновениях нет ни капли порочной страсти.

— Какой официоз, — фыркнул он. — Право, можно вполне на «ты». И я не профессор.

— Как скажешь, — хохотнула Перри. — И спасибо за малый тонитрус. Вещь!

— О, я знал, что ты оценишь! Жду не дождусь, когда ты во всех деталях опишешь мне его полевую работу. Разумеется, после горячей ванны и массажа. Ты имеешь очень бледный вид. В нашем комплексе все это есть. И я не потерплю возражений, кошечка! Вы теперь под моим началом, а услуги бани и массажиста для сотрудников бесплатны, — ученый переел взгляд на Калеба и спросил: — Ваш очаровательный напарник?

— Калеб Бринджер, — смутившись представился юнец и пожал протянутую руку ученого.

— Подумать только, совсем еще юноша! Эх, почему молодежь так легкомысленно относится к жизни, дорогая Перри? Но, что это я, пойдем скорее внутрь!

Охотники переглянулись и, пожав плечами, пошли следом за ученым. Старые залы «Яаар’гула» навевали воспоминания. Охотница шла вдоль вычищенных и покрашенных стен, морщась от нарастающего зуда в глазах. В голове пробуждались мысли-образы, темные, леденящие душу воспоминания о том дне, когда похитители притащили ее в эти застенки. Вновь заболели сломанные сапогом охотника-предателя ребра, в носу засвербело от запаха гнили, дерьма и ружейного пороха. Перри поджала губы и сконцентрировалась на реальности, но образы все сильнее и сильнее бомбардировали уставший разум.