Бегущая в зеркалах

А потом она проснулась уже от солнца: три дня штормовой качки казались ночным кошмаром, растаявшим с наступлением утра. Ванда посмотрела на часы, привинченные к обитой гобеленом стене – 10! Не удивительно, что она осталась в одиночестве, кто же может так долго валяться в надоевшей постели, когда за бортом безбрежная синева с пальмовыми очерками проплывающих стороной островков.

Ванда быстро оделась, выбрав после секундного колебания все белое – узкие брючки, свободный вязаный пуловер и белые босоножки на девятисантиметровых, сужающихся к низу «рюмочках». Баста, эпоха качающейся палубы, задраенных наглухо плащей и спортивных ботинок завершена! Открываем новый сезон – сияющая белизна с отблеском радостно-алого. Надевая новые коралловые серьги и браслет, купленные на Корсике, Ванда с удовлетворением отметила, что утомленную вялость осунувшегося лица надежно скрыл свежий, лоснящийся от кокосового масла загар, а шоколадные плечи выглядят аппетитно. Все-таки, отдых на островах пошел ей на пользу. Она задумалась с пудрой в руке, который раз припоминая незабываемый эпизод!

Конечно же, они жили на Гавайях в одном из лучших отелей и пара бывших пациентов мужа, случайно встреченная там, сделала свое дело – за спиной четы Динстлеров шушукались, они стали местными знаменитостями, знакомства с которыми добивались многие.

Бомонд беззаботных пляжников, наслаждающихся в апреле теплой водой, солнцем, ленивым необременительным флиртом, состоял из людей, довольно заметных в обыденной деловой жизни и, конечно же, чрезвычайно занятых. Там за пределами беззаботного отдыха их ждала профессия, карьера, банковские операции и деловые обязательства, нужные связи и тягостные знакомства, изнурительный бег на перегонки, увлекательные интриги, стрессы, слава.

А пока – гулять и валяться на солнце, шлепать босиком по ракушечным плитам сада, нырять до посинения с аквалангом, жевать местную экзотику в подозрительных забегаловках и шикарных ресторанах, щеголять до самого обеда в затасканных шортах и позволять себе совершенно безответственные высказывания и поступки в стиле школьного дуракаваляния, даже если ты известный журналист, процветающий бизнесмен, задумчивый доктор или утонченная поэтесса.

В один из последних вечеров «гавайского рая» компания собралась в ресторане, расположенном на покрытой цветочными зарослями крыше двадцатиэтажного отеля. Здесь играл известный на все побережье бразильский оркестр, а кухня отличалась особым мастерством в приготовлении омаров и сеговиды – местного блюда, включающего чуть ли ни все, произрастающие здесь фрукты и идущей исключительно под специальный кокосовый ликер, рецепт которого держался в гордом секрете.

Благоухающий сад, прячущий столики между цветочными барьерами, принял вновь прибывших – девять человек, настроенных весело провести время в желанной прохладе между усыпанным огромными звездами небом и притихшим океаном, мирной шелест которого отчетливо доносился даже сюда, в высоту, конечно, когда умолкали темпераментные музыканты.

Ну и аппетит же здесь был у всех! Просто странно, откуда пошли эти байки о пресыщенных, страдающих гастритами и запорами поджарых европейцах? Все с нетерпением наблюдали, как ловко метал на вишневую скатерть неведомые закуски мулат-официант, принюхиваясь и примериваясь, с чего собственно начать? С морских гребешков в пряно-горчичном соусе, щедро аранжированных гарниром из перца и авокадо, с долек папайи, наполненных черной и красной икрой, наподобие ковчегов, вышедших в море под зелеными парусами какой-то местной гофрированной зелени или с молочного «сумбо», представленного кегельным шаром сбитого овечьего сыра, запеченного с миндалем и оливками.

Ванда уже настолько почернела, что могла позволить себе платье с открытой спиной, минимальный ярко-изумрудный шелковый лиф которого поддерживала на шее узенькая тесемка, а шелестящая «мексиканская» юбка с необъятным расклешенным подолом, живописно выглядела в танце. Черненое «туземное» серебро в ушах и на запястьях, волосы, схваченные на темени зеленым шифоном – она чувствовала себя великолепно.