Бегущие наобум

— Бедному Юрию не хватило ума, чтобы не размахивать пистолетом перед человеком, вооруженным карабином.

— Но Юрий не знал, что у тебя есть карабин. Ну, не такой карабин, во всяком случае. Это для нас большая неожиданность, — он цокнул язы­ком. — Ты не должен был разбивать мне джип. Очень некрасиво.

Не такой карабин! Он знал, что у меня есть карабин, но ничего не знал о пушке Флита. Интересно, потому что, исключая оружие Флита, един­ственный карабин, который был у меня, это тот, что я забрал у Филипса, так откуда об этом мог узнать Кенникен? Только от Слэйда! Еще одно доказательство.

— Двигатель поврежден? — спросил я.

— Ты навылет прострелил аккумулятор. Полностью вывел из строя систему охлаждения. Вода вся вытекла. Твое оружие — неплохая игрушка.

— Согласен, — кивнул я. — Надеюсь еще не раз его применить.

Он хохотнул.

— Очень сомневаюсь. Твое последнее выступление принесло мне массу неприятностей. Пришлось в поте лица объясняться, чтобы как-то выпутаться. Несколько любопытных исландцев задали мне массу вопро­сов, на которые я на самом деле не хотел отвечать. И к тому же добавились хлопоты с Юрием.

— Да, я вам очень сочувствую.

— И сегодня ты снова выступил на глазах у всех. Что там, собственно, случилось?

— Один из твоих парней слегка поджарился, слишком близко прибли­зившись к гейзеру.

— Ну вот видишь. Я работаю с одними придурками. Можно подумать, что три на одного достаточный перевес, а? Но где там! Испортили всю работу.

На самом деле соотношение составляло три к двум, но что, в конце концов, случилось с Джеком? Он даже пальцем не пошевелил, чтобы мне помочь. Образ Джека, поглощенного разговором со Слэйдом, не переста­вал жечь меня раскаленными углями. Каждый раз получалось так, что те, кому я доверял, в итоге предавали меня, и эта мысль жгла изнутри, как кислота.

Я мог понять Бухнера, он же Грэхем, он же Филипс, — сотрудника Конторы, введенного Слэйдом в заблуждение. Но Кейс знал, в чем дело, знал мои подозрения и, несмотря на это, не сделал буквально ничего, чтобы прийти мне на помощь, когда на меня напали люди Кенникена. А через десять минут стоял, как лучший друг, болтая со Слэйдом. Создавалось впечатление, что вся Контора заражена противником, хотя, исключая Тэггарта, Кейс был последним человеком, которого я мог подозревать в измене. Мне пришла горькая мысль, что, может, даже сам Тэггарт внесен в платежную ведомость Москвы. В такой упаковке все находились бы на своем месте.

Голос Кенникена прервал мои размышления.

— Меня радует, что я тебя высоко оценил. Предвидел, что убежишь от тех придурков, с которыми я обречен работать, и поэтому устроил засаду в твоем автомобиле. Предусмотрительность всегда вознаграждается, верно?

— Куда мы едем?

— Тебе незачем точно знать. Будь внимателен за рулем. Поедешь через Лаугарватн с максимальной осторожность и, соблюдая все ограничения скорости, не пытайся предпринимать какие-либо действия, которые могли бы обратить чье-либо внимание. Никаких резких сигналов, например.

В тот же момент я ощутил холодную сталь на затылке.

— Ты понял?

— Да.

Внезапно мне стало легче. Я уже испугался, что Кенникен знает, где я провел последние двадцать четыре часа, и заставит меня сейчас ехать к дому Гуннара. Меня это даже бы не удивило. Кенникен, казалось, знал обо всем. Примером мог послужить сегодняшний день, когда он хитро прита­ился в Гейсир. Кровь застыла у меня в жилах, когда я представил Элин или Сигурлин в его руках.

Мы проехали через Лаугарватн, направляясь в сторону Тингветлир. Выехали на шоссе, ведущее в Рейкьявик, но через восемь километров Кенникен велел мне свернуть влево на проселочную дорогу. Я ориентировался и хорошо знал, что она идет вокруг озера Тингвадлаватн. Размышлял, куда, черт возьми, мы могли ехать.

Ответ не замедлил вскоре прийти — мы съехали с дороги, направ­ляясь по ухабам в сторону озера и небольшого домика, в окнах которого горел свет. Одним из символов социального положения жителя Рейкьявика является летний домик на берегу озера. Когда цены пошли вверх вслед за ограничением в строительстве новых домов, владение летним домиком над озером Тингвадлаватн представляет исландский эквивалент картины кисти Рембрандта на стене.

Я остановил автомобиль перед домом.

— Посигналь, — потребовал Кенникен.

Я нажал на клаксон, и на этот звук из дома показалась какая-то фигура. Кенникен снова приставил пистолет мне к затылку.

— Будь осторожен, Алан! — предостерег он. — Веди себя разумно.