Бегущие наобум

Но хотя я и оказался в свете фар этого проклятого автомобиля, мой нападающий находился в худшем положении, так как расположился между мной и машиной, и его фигура отчетливо выделялась на свету. Я выстрелил в него: он вздрогнул и пропал. Вскоре фары ушли дальше, а я, не ожидая их возвращения, быстро побежал вокруг источника. Мой же противник послал пулю в то место, где я недавно стоял.

Через минуту фары вернулись и замерли. И тогда я увидел его, как он отступает, бросая нервные взгляды во все стороны. Меня он не мог увидеть, потому что в тот момент я лежал, прижавшись к земле. Он медленно отступал назад, но внезапно попал ногой в неглубокую ямку, заполненную горячей водой. Испугавшись, он попытался отбежать, но опоздал: за его спиной поверхность источника вспучилась, как чудовище, выныривающее на поверхность, газовый пузырь, предвещающий водный взрыв Строккура.

Строккур взорвался внезапно. Перегретый пар, кипящий глубоко под землей рядом с раскаленной лавой, вынес на поверхность столб кипящей воды на высоту двадцати метров над поверхностью источника и начал падать вниз губительным дождем. Мужчина пронзительно крикнул, но его вопль заглушил рев Строккура. Он широко расставил руки и свалился в воду.

Я быстро поднялся и, описав широкий круг, чтобы удалиться от горя­щих фар, направился в сторону дороги. До меня доносился шум голосов, все больше автомобилей двигалось с места, чтобы осветить фарами место несчастного случая, а толпа людей бежала к Строккуру. Я подошел побли­же к источнику и выбросил в него пистолет и запасные обоймы: тот, у кого в эту ночь нашли бы оружие, наверняка весь остаток своей жизни провел бы за решеткой. Наконец я добрался до дороги и смешался с толпой. Кто- то спросил:

— Что случилось?

— Не знаю, — ответил я. Махнув рукой в сторону Строккура, доба­вил: — Где-то там стреляли.

Он промчался мимо меня, жаждущий зрелища чужого несчастья: точно так он бежал бы с надеждой сунуть нос в обломки попавшего в ава­рию автомобиля. Я медленно отступил в темноту, выйдя из круга света от зажженных фар.

Затем двинулся по дороге в сторону припаркованного фольксвагена. Через сто метров обернулся и посмотрел назад. Там царило всеобщее воз­буждение, длинные тени мелькали среди пара над горячими источниками, а вокруг Строккура собралась небольшая толпа. Люди окружили гейзер, но близко не подходили, зная, что тот взрывается каждые семь минут. Я с удивлением обнаружил, что с того момента, как Кейс и я наблюдали выброс Строккура, до того, как он поглотил одного из моих преследовате­лей, прошло всего лишь семь минут.

И тогда я увидел Слэйда.

Он стоял, отчетливо вырисовываясь в свете автомобильных фар, и всматривался в сторону Строккура. Я пожалел, что выбросил пистолет, чувствовал, что сейчас мог бы его убить, невзирая на последствия. Его товарищ поднял руку и показал на что-то, а Слэйд рассмеялся. В этот момент знакомый повернулся, и я узнал его. Это был Джек Кейс.

Мое тело пронзила дрожь. Я тяжело поплелся по дороге в поисках фольксвагена. Он стоял там же, где его оставил. Я сел за руль, завел мотор и не двигался с места, ожидая, когда спадет охватившее меня напряжение. Мне неизвестен ни один человек, сумевший сохранить спокойствие после выстрела в него с близкого расстояния: об этом заботится нервная система.

Железы работают с повышенной нагрузкой, химические элементы насыща­ют кровь, мышцы напряжены, и вскоре начинает болеть живот. Но худшее наступает после исчезновения угрозы.

Я не мог совладать с дрожью рук, поэтому покрепче ухватил руль, и они вскоре успокоились. Начал приходить в себя. Успел переключить ско­рость, когда почувствовал на затылке кольцо холодного металла и услышал резкий, хорошо знакомый голос:

— Добрый вечер, герр Стевартсен. С приездом.

Я вздохнул и выключил мотор.

— Здравствуй, Вацлав, — ответил.

— Меня окружает банда поразительно тупых идиотов, — пожаловался Кенникен. — Весь их мозг умещается в пальце, которым они нажимают на спусковой крючок. В наше время было иначе, верно, Стеварсен?

— Меня зовут Стюарт.

— Да? Ну что ж, герр Стюарт, можешь завести мотор и ехать. А куда, я тебе скажу. Пусть мои некомпетентные ассистенты сами позаботятся о себе.

Толкнул меня стволом пистолета. Я повернул ключ зажигания.

— Куда? — спросил.

— Пока в сторону Лаугарватн.

Медленно и осторожно выехал из Гейсир. Не чувствовал уже пистоле­та на затылке, однако знал, что он в полной готовности: я настолько хорошо изучил Кенникена, чтобы выбросить из головы вздорные мысли о герой­ских поступках. У Кенникена возникло желание немного поболтать.

— Ты заварил крупную кашу, Алан. Однако сейчас у тебя есть воз­можность дать ответ на загадку, который я не знаю: что случилось с Таде­ушем?

— А кто это, черт возьми?

— В тот день, когда ты приземлился в Кеблавике, именно он должен был тебя придержать.

— Значит, это был Тадеуш... Мне он представился как Линдхольм. Тадеуш был поляком?

— Русским. Но его мать, кажется, полька.

— Ей будет его не хватать.

— Ах, вот как...

Он помолчал, а затем продолжил:

— Бедному Юрию сегодня утром ампутировали ногу.