Бегущий человек

— Даже если ты и выживешь, когда я дерну за кольцо, ты не сможешь наняться даже продавцом яблок, — Ричардс сжимал сумочку в кармане с каким-то маниакальным остервенением. — Вот так! Три минуты и все! Передача окончена.

— Ричардс, подожди!..

Ричардс действительно выключил микрофон, прервав Маккоуна на полуслове. Он передал микрофон Холлуэйю. Тот взял его слегка дрожащими пальцами.

— Ну ты и крут, — медленно произнес Холлуэй. — Это уж точно. Я таких крутых еще не видел.

— Да уж. Но представляю, как он всех крутанет, если потянет за это колечко, — сказал Данингер.

— Пожалуйста, готовьтесь к взлету, — сказал Ричардс. — Я пойду встречу наших гостей. Мы взлетаем через пять минут.

Он прошел по салону, перебросил парашют на кресло около окна. Потом сел и уставился на дверь, соединявшую салоны первого и второго класса. Скоро все станет ясно. Очень скоро.

Его рука нетерпеливо сжимала и поглаживала сумочку Амелии.

Снаружи почти совсем стемнело.

Отсчет: 027

Оставалось еще сорок пять секунд, когда они поднялись по трапу. Амелия запыхалась и была здорово напугана. Ее волосы развевались, как грива на ветру, который постоянно носился по этому двухмерному пространству, созданному руками человека.

Маккоун был все тот же: подчеркнуто аккуратный, даже, казалось, безмятежный, но глаза его горели безумным гневом.

— Ты ничего не выиграл, — сказал он тихо, — мы еще не выложили все козыри.

— Очень рад снова вас видеть, миссис Уильямс, — проворковал Ричардс и как будто подал ей сигнал, потянув за какую-то невидимую ниточку. Она заплакала. Это не было похоже на истерику. Это был какой-то странный утробный звук, исходивший из глубины ее тела. Она уже не могла себя контролировать, согнулась в диком приступе отчаяния и упала на плюшевый ковер в салоне первого класса, схватившись за лицо руками, как будто пытаясь удержать его на месте. Кровь Ричардса на ее блузке уже засохла и превратилась в безобразное коричневое пятно. Ее широкая юбка, прикрывшая ноги, делала ее похожей на увядший цветок.

Ричардсу стало жаль ее. Конечно, жалость унизительна, но это все, что он мог сейчас чувствовать.

— Мистер Ричардс! — в микрофоне раздался голос Холлуэя.

— Да.

— Разрешите… то есть мы можем взлетать?

— Да.

— Тогда я даю распоряжение команде наземной службы отогнать трапы и задраить двери. Не беспокойтесь об этом.

— Хорошо, капитан, спасибо.

— Ты себя выдал, когда потребовал привести женщину. Ты понимаешь это? — казалось, Маккоун улыбался и злился одновременно, при этом он сжимал и разжимал кулаки, и в этом зрелище было что-то параноидальное.

— И что? — спокойно спросил Ричардс. — Поскольку ты всегда прав, ты несомненно заставишь меня спрыгнуть до того, как мы взлетим. Таким образом, ты будешь вне опасности и будешь цвести и пахнуть, точно?

Маккоун издал слабый звук, похожий на рычание, и затем сжал губы так, что они побелели. Но не пошевелился. Вибрация в кабине усиливалась по мере того, как самолет набирал обороты.

Звук вдруг затих — дверь в салоне второго класса закрыли.

Ричардс нагнулся к иллюминатору и увидел, как наземники откатывали трап.

«Теперь мы все на эшафоте», — подумал Ричардс.

Отсчет: 026

Справа от трехмерного экрана загорелось табло: «Не курить! 3астегнуть ремни!» Самолет начал медленно и степенно разворачиваться. Все сведения о реактивных самолетах Ричардс почерпнул из фильмов или книг — в основном, конечно, приключенческих. Но в самом лайнере ему приходилось находиться только второй раз. Аэроплан, на котором он летал из Хардинга в Нью-Йорк, казался корытом по сравнению с этой махиной. Его завораживало движение мощных шасси где-то внизу.

— Амелия.

Она не сразу подняла глаза. Потом взглянула на него отсутствующим взглядом. Слезы все еще текли по щекам.

— Угу, — голос был какой-то надтреснутый, отдаленный, как будто она не соображала, где находится.

— Иди поближе. Мы взлетаем. А ты, коротышка, гуляй, где хочешь, только не беспокой экипаж.

Маккоун промолчал и уселся возле шторки, отделявшей салон первого класса от второго. Потом, видимо передумав, он прошел в другой салон.

Ричардс передвинулся поближе к женщине, держась за спинки кресел.

— Я бы хотел сесть возле окна, я летал всего один раз, — он попытался улыбнуться, но она смотрела на него отрешенно.

Он протиснулся мимо нее к окну, она села рядом и застегнула на нем ремень, чтобы ему не пришлось вытаскивать руку из кармана.

— Ты — как кошмарный сон, который никак не закончится, — сказала она.

— Прости.

— Я не… — начала, но он быстро прикрыл ей рот рукой и покачал головой. Он только губами показал: — Молчи!

Самолет бесконечно медленно развернулся, ревя турбинами, и тяжело двинулся к взлетной полосе, как будто большая неуклюжая утка собиралась сойти на воду. Он был таким громадным, что Ричардсу казалось, будто движется не самолет, а земля под ним.

А вдруг это все иллюзия. Может быть, они выставили за окнами трехмерные прожекторы и…

Он прервал свои размышления.