Бегущий человек. Худеющий (сборник)

– Понятно. – По голосу чувствовалось, что Маккоун наслаждается происходящим. – Итак, все формальности соблюдены. Я считаю, что на формальностях все и держится, а вы? Вы, разумеется, нет. Вот и играете не по правилам. Только потому до сих пор и живы. Вам известно, что два часа назад вы превзошли рекорд «Бегущего человека», ранее равнявшийся восьми дням и пяти часам? Естественно, не знаете. Но превзошли. Да. И ваш побег из здания ИМКА в Бостоне. Фантастика. Насколько мне известно, рейтинг программы подскочил на двенадцать процентов.

– Потрясающе.

– Конечно, мы практически взяли вас в Портленде. Просто не повезло. Парракис до самой смерти клялся, что вы сели на пароход в Оберне. Мы ему поверили. Он казался запуганным ничтожеством.

– Казался, – согласился Ричардс.

– Но ваш последний ход просто бесподобен. Снимаю шляпу. Я даже сожалею, что игра окончена. Судя по всему, мне никогда больше не придется противостоять такому изобретательному противнику.

– Тяжелое дело.

– Все кончено, знаете ли, – продолжил Маккоун. – Женщина раскололась. Мы воспользовались пентоталом натрия. Старое средство, но проверенное. – Он вытащил из кармана маленький пистолет. – Выходите, мистер Ричардс. Я окажу вам последнюю любезность. Убью прямо здесь, вдали от телекамер. Ваша смерть не станет достоянием широкой публики.

– Приготовьтесь умереть вместе со мной, – усмехнулся Ричардс.

Открыл дверцу и вылез из кабины. Мужчины смотрели друг на друга, разделенные узкой полоской черного асфальта.

…Минус 030, отсчет идет…

Затягивающуюся паузу оборвал Маккоун. Откинул голову, расхохотался.

Серебристым таким, интеллигентным смехом.

– А ты хорош, Ричардс. Par excellence[18]. Ничем тебя не проймешь. Скажу честно – женщина не раскололась. Продолжает долдонить, что в этом самом оттопыренном кармане «Черный ирландец». Допрос, как говорили в старину, третьей степени мы провести не смогли: остаются следы. Детектора лжи под рукой не оказалось, а не то твой секрет уже выплыл бы наружу. Мы затребовали из Нью-Йорка три ампулы каногина. Этот препарат не имеет побочных эффектов. Их подвезут через сорок минут. То есть мы не успеваем остановить тебя. Увы.

Она лжет. Это очевидно. Если ты простишь мне чуточку, как говорят такие, как ты, снобизма, скажу, что, по моим наблюдениям, представители среднего класса лгут лишь в вопросах секса. Могу я изложить тебе еще одно мое наблюдение? Разумеется, могу. И изложу, – улыбнулся Маккоун. – Подозреваю, это ее сумочка. Мы заметили, что к нам она прибежала без сумочки, хотя изначально отправилась за покупками. Мы очень наблюдательны. Что случилось с сумочкой, если она не в твоем кармане, Ричардс?

Он не поддержал его игру.

– Пристрели меня – и все узнаешь сам.

Маккоун всплеснул руками:

– С превеликим бы удовольствием! Но никто не вправе рисковать человеческой жизнью, даже если шансы пятьдесят к одному в твою пользу. А не то у нас получается русская рулетка. Человеческая жизнь священна. Государство, наше государство, это понимает.

Все мы люди.

– Да, да, – мрачно улыбнулся Ричардс.

Маккоун мигнул.

– Значит, ты понимаешь…

По телу Ричардса пробежала дрожь. Этот человек гипнотизировал его. Минуты летели, и с каждой из них сокращалось расстояние между ампулами с наркотиком правды и Амелией Уильямс (а если сорок минут, названные Маккоуном, на самом деле означали двадцать?). Он же стоял, слушая болтовню этого мерзавца. Господи, да он сам – чудовище.

– Слушай сюда, – грубо оборвал его Ричардс. – Говорить тут особо не о чем, коротышка. Когда вы введете ей наркотик правды, ее показания не изменятся. Потому что взрывчатка здесь. Сечешь?

Их взгляды скрестились, и Ричардс двинулся вперед.

– Еще увидимся, ублюдок.

Маккоун отступил в сторону. Ричардс даже не удосужился посмотреть на него, проходя мимо.

– Мне сказали, что для взрыва необходимо выдвинуть взрыватель на три деления. Он выдвинут на два с половиной. Хочешь верь, хочешь – нет.

Он удовлетворенно отметил, что дыхание Маккоуна участилось.

– Ричардс?

Он оглянулся, стоя на трапе. Маккоун смотрел на него снизу вверх, поблескивая стеклами очков.

– Когда ты поднимешься в воздух, мы намерены сбить тебя ракетой. Публике же сообщат, что Ричардс запаниковал и выдернул взрыватель. Да упокоит Господь твою душу.

– Не собьете.

– Почему же?

Ричардс ухмыльнулся, но сказал только часть правды:

– Мы полетим очень низко над густонаселенными районами. Добавь топливные баки к двенадцати фунтам «Черного ирландца», и получится мощный взрыв. Очень мощный. Если ты собьешь самолет, тебе этого не простят. – Он помолчал. – Ты ведь у нас парень умный. Не забыл снабдить меня парашютом?

– Да, конечно, – спокойно ответил Маккоун. – Лежит в салоне первого класса. Но мы это уже проходили, Ричардс. Неужели у тебя в рукаве нет трюка поновее?

– Надеюсь, у тебя хватило ума не копаться в парашюте.

– Разумеется. Слишком очевидно. Думаю, ты выдернешь несуществующий взрыватель аккурат перед тем, как прыгнешь. Чтобы отлететь подальше от самолета.

– Прощай, старина.