Бегущий по лезвию

Он больше не хотел быть тенью Джона Родитиса. Он устал рисковать собой из-за амбиций своего маленького босса. Теперь убийство. Да, да, Родитис построил целую теорию, пытаясь убедить его, что отравление Мартина Сент-Джона циклофосфамидом-8 вовсе не является убийством. Он почти убедил его. Почти. Но он знал, что квесторы будут считать отнюдь не так, если его возьмут до того, как Родитис удалит компрометирующие его воспоминания. Ему предъявят обвинение в умышленном убийстве, а это самое серьезное обвинение. Его личность уничтожат. Может, это и небольшая потеря, думал он, не только для Вселенной, но и для себя самого. Но ему было обидно. Человек должен уничтожать себя сам и не позволять другим делать это за него. Что, если глотнуть сейчас карнифага. Конечно, испачкаю самолет, расстроится стюардесса, но, по крайней мере, умру как честный человек.

Его рука потянулась к правому внутреннему карману пиджака.

«Ну, давай! — подтрунивал Кравченко. — Покончи с этим. Мне так надоело сидеть в твоей дурацкой башке, Нойес, ты не можешь себе представить!»

Рука остановилась на полпути к цели. Он подумал, что еще не время сводить счеты с жизнью. Убить себя сейчас было бы трусостью, ведь тогда он не выполнит задание Родитиса. Он не имеет права этого делать. Родитис доверяет ему, зависит от него. Родитис дал ему работу и смысл существования в этом мире. Да, Родитис был эгоистом и тираном. Он гнал его от компромисса к компромиссу, дело дошло до того, что ради него ему пришлось расстраивать семейный вечер и спать со странной женщиной, чтобы добыть малую толику информации. Но так или иначе, это была его работа. Он принял ее условия и теперь не мог отказаться. Он обещал Родитису выполнить последнее задание, это бессмысленное убийство, уничтожение тела мертвеца, принадлежащее тени другого мертвеца. После этого, если пожелает, он сможет проглотить, наконец, свой карнифаг и будет иметь на это полное право. Бегство от незаконченного дела — это не в традициях Нойесов.

Нойес осознал, что оправдывает традициями своего рода обыкновенное убийство.

«Ну и пусть, — сказал он себе. — Ну и пусть».

Турбины взвыли. Они садились в Нью-Йоркском аэропорту. Кравченко, как всегда, начал злорадно хохотать и насмехаться, когда Нойес убрал руку от склянки с карнифагом. Но Нойес знал, что Кравченко не мог проследить глубинные процессы принятия решений. Личность просто пыталась выбить его из равновесия, унизить его. В интересах Кравченко было не допустить, чтобы он выпил карнифаг. Его задачей было так разбалансировать личность хозяина, чтобы, выбив его сильной и неожиданной атакой, взять над ним верх — стать зомби.

Он подумал о том, как ему найти Мартина Сент-Джона. Ведь об этом нельзя было узнать в справочном бюро. Сент-Джон был англичанином и не мог быть там зарегистрирован. О местонахождении Сент-Джона, конечно, знал Сантоликвидо. Но Нойес не хотел показываться ему на глаза. Родитис был заинтересован в возвращении Пола Кауфмана обратно в банк душ, поэтому, если станет известно, что Нойес, компаньон Родитиса, разыскивает Сент-Джона, любой доступ к нему будет для него закрыт.

Нойес решил спросить у Елены. Елена, похоже, знала все и обо всех. Она напоминала осьминога, щупальца которого тянулись к Марку Кауфману с одной стороны, к Сантоликвидо с другой и к Нойесу с третьей. У нее оставалось даже несколько свободных щупалец, чтобы протянуть их к Родитису. Она была превосходным информатором.

Елена жила в небольшой квартире в Нью-Джерси, зарегистрированной на ее собственное имя. Нойес не думал, что найдет ее там, но с этого места стоило начать. Он позвонил туда из аэропорта и очень удивился, когда она ответила. На экране появился ее личный код. Нойес представился. Экран очистился, и на нем появилась Елена. Она была обнаженной, но сканер обрезал изображение у груди, к тому же маленький экран общественного таксофона не давал возможности разглядеть человеческую фигуру целиком.

— Я только что вернулся от Родитиса, — сказал он. — Из Индианы.

— Ты рассказал ему о…

— Сент-Джоне? Да.

— Он, наверное, был в бешенстве!

— Вообще-то, он встретил эту новость довольно холодно, — сказал Нойес. — Он, видимо, ожидал что-то подобное, поэтому успел подготовиться. Послушай, Елена, когда мы сможем увидеться?

— Можно прямо сейчас.

— Ты свободна вечером?

— Абсолютно. Ты хотел бы снова съездить со мной на Джубилайл?

— Нет, — сказал он. — Я просто хотел навестить тебя и задать несколько вопросов.

— Вопросы, вопросы, вопросы! Хорошо. Приезжай ко мне. Когда мне тебя ждать?

— Где-то через полчаса?