Бегущий по лезвию

— Я здесь, Джон, — ответил Нойес, мысленно послав волну ненависти в сторону своей второй личности. — Иду!

В одну из стен гостиной был вмонтирован телеэкран, связанный с коммуникационным устройством Родитиса. Где бы ни был Родитис, возле любой станции связи в пределах своей обширной территории, он мог включить это устройство и предстать перед Нойесом в его квартире в виде трехмерного изображения в натуральную величину. Нойес подошел к экрану и предстал перед плотной фигурой своего друга и работодателя. Родитиса окружала обстановка его офиса в Джерси: счетчики акций, компьютерные балки, фильтры данных и большой зеленый экран аналитической машины. Родитис выглядел очень бодро.

— Чувствуешь себя лучше? — спросил он.

— Более менее, Джон.

— Вчера вечером, когда мы возвращались, ты был в паршивой форме. Я даже беспокоился о тебе.

— Мне всего лишь надо было выспаться.

— Только что пришло подтверждение из монастыря о получении вклада. Хочешь посмотреть, что сказал по этому поводу гуру?

— Хочу.

Родитис сделал жест рукой. Изображение задрожало и исчезло, на секунду экран заполнила дымчатая голубизна, затем послышался щелчок, и изображение опять задрожало — кассету вставили в магнитофон, и в квартире Нойеса появилась комната святого из Сан-Франциско. Нойесу показалось, что он чувствует запах благовоний. Гуру, не переставая улыбаться, рассыпался в благодарностях за щедрый подарок Родитиса. Нойес с беспокойством прослушал все это, удивляясь, зачем Родитису понадобилось доставлять ему эти несколько скучных минут. Конечно, гуру должен быть благодарен за вклад в миллион долларов, конечно, он должен был сказать, что Родитис исключительный по мудрости человек и что он заслуживает многих перерождений. У Нойеса возникло неприятное подозрение, что Родитис искренне верил в то, что говорил гуру: что он действительно обладал этими достоинствами и хвалили его не за деньги. Как тот звуковой скульптор, который подкупил критика из «Таймс», чтобы о нем написали хвалебную статью, а затем собрал всех своих друзей и с гордостью прочел им этот бред. Не было и дня, когда бы Нойес не сталкивался с наивностью, лежащей в основе энергичного, расчетливого и безжалостного Джона Родитиса.

Гуру закончил свою речь и исчез с экрана. Снова появился сияющий Родитис.

— Ну, что ты об этом думаешь?

— Отлично, Джон. Просто здорово.

— Он действительно рад приношению.

— Конечно. Это было очень здорово.

— Угу, — сказал Родитис. — Я буду подкармливать его время от времени. Я заставлю их назвать новое крыло в мою честь. Банк Душ Покойных Лам имени Джона Родитиса, или что-то вроде этого. Вперед и вверх, да? Ом мани падме хум, приятель.

Нойес не ответил. Кравченко, похоже, хмыкнул, что для Нойеса было как щелчок по лбу.

Затем словно машина, у которой переключили скорость, Родитис утратил свой радостно-самодовольный вид и сквозь деланно безучастное выражение его лица проступило напряжение.

— Марк Кауфман устраивает в субботу вечеринку в своем поместье на Доминике, — сказал он.

— Значит, у них закончился траур?

— Да. Это первое социальное мероприятие, которое он устраивает с тех пор, как старый Пол отправился на покой. Это будет большое, шумное и дорогое празднество.

— Тебя пригласили? — спросил Нойес.

— Меня? — Родитис опешил. — Грязного маленького nouveau riche[3] с манией величия? Нет, конечно же я не приглашен! Это будет вечеринка для разного рода Кауфманов и их родственников евреев-банкиров.

— Джон, ты не должен так говорить.

— Почему? Это делает меня похожим на фаталиста? Но что я могу поделать, если Кауфманы действительно являются родственниками других богатых евреев-банкиров?

— Когда ты говоришь так, это выглядит как издевательство, — осмелился сказать ему Нойес.

— Ладно, я не хотел, чтобы это выглядело издевательством. Над социальной и культурной элитой не издеваются. То, что ты услышал — не антисемитизм, Чарльз, это обыкновенная зависть без всяких иррационально-невротических проявлений. На этой вечеринке будет каша из Леманов и Лоэбов. Там не будет никакого Джона Родитиса. Фрэнк Сантоликвидо тоже собирается туда.

— Но он не еврей.

Родитис был явно раздражен.

— Конечно же нет, черт возьми! Но он достаточно важная персона, находится на близком к ним социальном уровне, к тому же Марк Кауфман пытается заручиться его поддержкой в деле личности старика. Сантоликвидо и его девчонка прилетят на личном самолете Марка, вот до чего дошло дело. Можно поспорить, что Марк собирается провести весь день, доказывая Санто, как важно не допустить меня к личности дяди Пола. Этому надо как-то помешать. Вот поэтому тебе и придется отправиться на вечеринку.

— Мне? Но меня не приглашали!

— Заставь их себя пригласить.

— Невозможно, Джон. Кауфман знает, что я связан с твоей организацией, и если ты в черном списке, можно поспорить, что и я…

— Но ты также связан с Лоэбами. Разве не так?

— Ну да, моя сестра замужем за Лоэбом. Я думаю, что она приглашена.

— Я уверен в этом. У меня есть полный список приглашенных. Мистер и миссис Дэвид Лоэб. Это твоя сестра, правильно?

— Так.