Бей. Беги. Замри

Анна не отвечает. Крики малышей, которые ссорятся в углу из-за сломанных игрушек, для нее будто нож в сердце. Она вспоминает сына в этом же возрасте. Думает обо всех тех усилиях, что ей пришлось приложить, о броне, что пришлось нарастить, и о том, что жизнь ведет с ней игру краплеными картами.

– Идемте, – говорит волонтер. На руках у него спит маленькая девочка.

Помещение пустеет. Юго и Анна забирают документы, которые сдали при входе. Построившись колонной, все направляются к главному входу. Все так медленно… Дверь приоткрывается, к ним выходит надзиратель и начинает перекличку.

– Как в начальной школе, – едва слышно бормочет Юго.

Посетители проходят один за другим, соблюдая порядок, – все стараются избегать малейших конфликтов, иначе свидание могут отменить, а тут есть те, кто проехал десятки, а то и сотни километров, чтобы час провести с тем, кого любят, обнять его. Им пришлось взять отпуск или отгул, купить билеты на автобус или поезд, выехать с огромным запасом времени, чтобы не опоздать на пересадку, не опоздать сюда ни на минуту, и лучше подыхать тут от жары, чем пропустить долгожданную встречу. Подойдя к непрозрачному стеклу, Юго и Анна, как и все, кто был в очереди до них, называют свои имена, снова показывают документы, сдают вещи на хранение. У них остается только сумка с одеждой для Лео. Адвокат продиктовала им список того, что нельзя проносить сквозь рамку: почти ничего нельзя, особенно того, на что может среагировать металлоискатель. Оставшись без сумок, телефонов и бумажников, с одной пачкой салфеток в кармане, они чувствуют себя голыми.

– Вот мы и здесь, – вздыхает Юго.

Они проходят сквозь рамку. Анна оглядывается по сторонам. Откуда-то доносятся голоса, отражаясь от раскаленных стен; временами их заглушает какой-то стук и скрежет. Сегодня никаких непристойностей не слышно, отмечает она, – возможно, они щадят семьи. У нее скручивает живот, когда они проходят в тесную комнату, где нужно оставить сумку со сменной одеждой для Лео. Анна привезла ему все новое. Легкие ткани, как раз для жары, быстро сохнут. После того как температура поднялась выше 34 градусов, ее стали посещать новые видения: измученные жарой люди, потные тела, насквозь промокшие простыни…

Всю одежду Лео перебирают, выворачивают наизнанку, прощупывают уверенными движениями. Сортировка идет быстро – это можно, это нет. Одна женщина жалуется, ее уже обыскали при входе, а теперь у нее не принимают обычное махровое полотенце, потому что швы слишком толстые! Да в чем ее, в конце концов, подозревают?!

– Побыстрее, не задерживайтесь! – торопит надзиратель.

Пройдя по коридору, они попадают в другую, более просторную комнату, где стоят несколько стульев. Анна и Юго входят среди последних. Осталось только одно свободное место, но они не подходят к нему, обескураженные тем, с какой неприязнью прочие посетители смотрят на них. Ну и пусть, стоя жару терпеть легче, утешает себя Анна, и к ней возвращаются воспоминания о давно забытых ощущениях: пот, прикосновение дешевых тканей и искусственной кожи, липкие бедра.

Еще одна перекличка.

– Готье!

Сердце Анны трепещет. Она увидит сына, услышит его, прикоснется к нему! Ей кажется, что она чувствует его присутствие за перегородкой, но ошибается – он еще далеко, ждет за стальной дверью, сложив руки за спиной, расставив ноги, он словно врос в пол, пытаясь скрыть эмоции. Он знает, что за ним наблюдают. Не все еще пришли к однозначному выводу, кто он такой – гроза полицейских или сынок из богатой семьи. Лео страдает от головной боли и недосыпания и находится в постоянном напряжении – он только что попал сюда, но уже знает, как тут обращаются со слабаками. Он видел, как одного парня, тощего и хилого, послали за «парашютами» – пакетами, которые перебрасывают через ограждение; в них мясо, выпивка, трава, телефоны. Он видел, как парень чуть не выпотрошил сам себя, пытаясь залезть на ограждение с колючей проволокой, а его потом еще и избили, потому что у него ничего не получилось. Но об этом Лео не скажет ни охранникам, ни родителям, ни даже адвокату, он будет вести себя так, как будто ничего не знает, как будто его это не касается. Он старается выглядеть спокойным и сосредоточенным, он работает над своей репутацией и надеется, что весь его вид говорит о том, что не стоит его задирать, не то он может слететь с катушек.

* * *

Им назвали номер комнаты для свидания. В ней стол, четыре стула. Напротив – частично застекленная дверь. Юго и Анна с горечью переглядываются.

– Ему тут не место, – говорит Анна. – Ты должен сказать всем, кто его осуждает, кто нас осуждает… Напомни им, что приговор Лео еще не вынесен. И это не временное, а неправомерное задержание!

– Спустись на землю, – отвечает Юго. – Он ударил полицейского. Серьезно, мы что, учили его такому? Говорили, что можно ударить полицейского и это останется без последствий?

Юго в ярости. И Анна вдруг понимает, что она тоже. Как он смел так поступить с ними? С ней? Все разрушить, все уничтожить. И ради кого? Ради чего?