Бей или умри

А затем отключился, переходя из состояния бодрствования к забытью быстро, как машина. Я то ли перекатилась, то ли отползла в сторону – под ногти тут же набился мелкий песок – и наконец вспомнила, что же мне такое муторное приснилось.

Тот вчерашний эпизод с гаюсом.

Только во сне всё закончилось по-другому. Тейт протянул руку, отпуская пламя, оно докатилось до границы – а затем вдруг пошла обратная волна густой синей пены, и время точно остановилось. Я очнулась до того, как началась самая жуть, но успела увидеть, как опадает пустой рукав.

Взгляд у меня, как намагниченный, потянулся к Тейту. Вообще сейчас у него одежда без рукавов…

– Бред какой-то, – пробормотала я, растирая щёки. – Эмпат и ночные кошмары, кому рассказать – не поверят.

Костёр в центре лагеря горел ровным низким пламенем. Дрова за целую ночь немного почернели, одно полено треснуло вдоль, и там, в глубине, бродили зеленоватые отсветы. В песок были наполовину врыты два кувшина, побольше – с водой, поменьше – с шергой, и я налила себе в пиалу сильно разбавленного настоя. Под фрукты и тонкие, почти прозрачные полоски вяленого мяса – самое то.

Когда кучка водорослей у береговой линии заинтересованно пошевелилась, меня это даже не удивило.

– Вылезайте, – ласково позвала я. – Здесь на всех хватит.

Два зверька – один огненно-рыжий, а другой чёрный – засеменили к костру, заинтересованно поводя хвостами, по три штуки на каждого. Передвигались они как призраки: следов на песке не оставляли ни задние, лисьи лапы, ни передние, больше похожие на ладошки, но снедь исчезала в прожорливых пастях по-настоящему. Интересно, влетит ли мне завтра за трату припасов…

До чего докатилась – кормить с руки собственные иллюзии.

У рыжего шраха шерсть оказалась жёсткой, у его чернобурой подружки – мягкая и немного скользкая, как стекло. Уши они топорщили одинаково смешно и инстинктивно жались друг к другу; два представителя чуждой мифологической диаспоры во враждебной среде, культурологические эмигранты.

– Вы держитесь друг за друга, ладно? – шёпотом попросила я.

А они вдруг ощерились – и драпанули в темноту.

– Не спится, да? – поинтересовался Соул дружелюбно, присаживаясь напротив, по ту сторону огня. – Мне тоже. Даже не хочется будить Кагечи Ро, хотя моя очередь сторожить уже прошла… Древние поэты, наверное, сказали бы – океан дышит тревогой. – Он помолчал. – Мне кажется, что вокруг очень много людей, и каждый пристально смотрит на меня, но, сколько не вслушиваюсь – не могу уловить ни ноты из чужой песни, словно я оглох.

Треснувшее полено хрупнуло – и вдруг рассыпалось облаком тончайшей пыльцы и быстро гаснущих искр. Так вот куда деваются дрова, когда исчерпывают ресурс горения…

– Я тоже во сне тянулась куполом во все стороны, – призналась я. И зачем-то добавила: – Мне снился кошмар.

– А мне – мастер Сайна, – рассеянно откликнулся Соул и с усилием потёр виски. – Сон был приятен, кошмар начался, когда я проснулся… Почему ты молчишь, Трикси? Может, я рассказываю затем, чтобы ты спросила?

Он так прямо и бесхитростно меня упрекнул, с той особенной растерянностью молодых аспирантов, что я едва не рассмеялась. Хороша была бы: человек передо мной душу распахивает, можно сказать, а я по ней с размаху луплю своим чувством комического.

Ветер слегка усилился, перемешивая и освежая ночные ароматы.

– Я знаю, что она была твоим учителем, а потом исчезла. Ты её искал?

– Нет. Потому что знал, куда она ушла. Оттуда не возвращаются, да… – вздохнул он, подтягивая колени к подбородку. Штанины смешно задрались, обнажая щиколотки. – Наверное, я мог бы уговорить её остаться или рассказать другим ученикам из нашей мастерской, чтобы они попробовали это сделать. Но я не стал. Она меня отвергла, точнее, согласилась, но только на один раз, словно ей было всё равно, и я подумал, что лучше ничья, чем не моя.

– И долго?

– Что?

– Долго так думал?

– Два дня, – мягко улыбнулся Соул. – А ты правильно поняла, Трикси, да.

Не то чтобы я хорошо чувствовала момент, но сейчас поняла – можно.

И спросила:

– Зачем ты напросился с нами?

Не «заставил нас тебя взять с собой, угрожая расправой», а всего лишь «напросился». Верх дипломатии, да уж. Но Соул, как ни странно, не обиделся.

– Слухи. Сначала мой покой смутил рассказ уродливой старухи из долины, помнишь её? Я понял, что она пыталась прорваться к материку смерти, но не справилась и в какой-то момент повернула… Но ведь были те, кто дошёл до конца. Кто-то ведь принёс в горы алый барьер, кто-то овладел тайной времени? Маги не стареют, – странным голосом произнёс он. – А ведь та женщина состарилась, и не где-то, а именно по пути к материку смерти… Потом Танеси Тейт рассказал о путешественнице, которая на островах повстречала женщину, вернувшуюся из-за океана. А теперь и мастер Лагона посылает свою добычу договариваться с магами именно на острова. С магами, о которых никто ничего не слышал… Кроме добычи Оро-Ича и Танеси Тейта, который тоже добыча, если задуматься. И что я должен был думать, Трикси?

– Что надо отсидеться где-то в тихом месте, – мрачно ответила я.