Бей первая

– Разгильдеев?

– Да, а кто это?

– Это Константин Антонович, мне твой номер Робертовна дала. Надеюсь, ты не против.

Я непонимающе хмурюсь. А Косатону-то что от меня надо?

– Нет, а в чем дело?

– Слушай, я, может, вообще зря звоню, – наш суровый физрук говорит как-то странно, обеспокоенно и неуверенно, – но вы ведь с Кицаевой встречаетесь?

Ее фамилия останавливает мое сердце. Я киваю. Вспоминаю, что он меня не видит, и выдавливаю:

– Да.

– Я ее видел сегодня. Мне показалось, у нее что-то случилось. Я не знаю, может, вы поругались, и это обычная ссора влюбленных подростков…

– Нет. Что Лана сказала? Где вы ее видели?

– Говорила, что идет к подругам. У супермаркета на проспекте столкнулись. Она выглядела какой-то потерянной и несчастной, пластырь еще этот на лице. Извини, если зря напугал.

– Давно было?

– Может, час назад или больше. Я в сторону школы шел, а она, наоборот, навстречу по проспекту.

– Вы очень помогли. Спасибо! Спасибо, Косатон, – и сбрасываю, не дожидаясь ответа.

Тут же подрываюсь с места. Парни, напряженно ловившие отголоски разговора, догоняют.

Быстро передаю им суть, сбивая дыхание. Когда мы прибегаем к супермаркету, то бестолково крутимся на месте. Я почти прихожу в отчаяние, бормочу:

– Ну куда же ты пошла, девочка моя?

А Белый вдруг ловит меня за плечи и разворачивает, указывая рукой туда, где из-за ряда жилых домов выглядывает недостроенная парковка.

– Думаешь? – сипло спрашиваю я.

Малой смотрит туда же, вытирает рукавом нос и выглядит совсем мальчишкой. Говорит:

– Даже слишком очевидно. Тупо было не подумать об этом.

И мы снова бежим.

На ходу Бус вспоминает:

– А Ваняев что?

– Трубку не взял, я три раза набирал.

У паркинга сразу находим дыру в заборе. Было дело, и мы тут тусили. Поэтому с ходу берем верное направление и идем к кострищу.

Сердце колотится бешено. Что тут теперь за компания? Безобидные общительные волчата или шакалы, которые съедят и ухом не поведут? Сколько времени нужно, чтобы попасть в неприятности? Слишком хорошо знаю, что катастрофически мало.

Вцепляюсь взглядом в ребят у костра, и меня прошивает глухое разочарование. Ее тут нет. Переглядываюсь с парнями.

– Знакомых видишь? – спрашивает Тим.

Я пробегаю глазами по лицам, сличаю со смутными картинками в памяти. Есть. Одного вспоминаю.

– Погнали спросим.

Подходим ближе, здороваемся. Нас встречают безразлично, да и я игнорирую всех, кроме одного.

– Здорово, Джек.

– Гильдия? Какие люди! – он радостно подрывается с дивана, хлопает меня по плечу. – Да тут все четверо. Выпьете?

Парни по очереди жмут ему руку, Диман говорит:

– Мы сегодня на трезвом, Джек.

– У вас тут девчонки не было? Небольшого роста, синие волосы…

Я не успеваю договорить, как парень меня перебивает:

– Милана? Ваша?

Меня снова пробивает так, будто высоковольтным проводом шарахнуло. Я молчу, поэтому Тоха подтверждает:

– Милана.

– Наша, – говорю тихо.

– Была. Накидалась в три секунды. Но ее домой повели.

Меня коротит. Язык еле ворочается:

– Как домой? Кто повел? Твои?

Джек смотрит мне в глаза, и по его лицу пробегает тень беспокойства. Говорит растерянно:

– Нет, друзья ее. Только странные друзья, сами ее догнали до блэкаута. Парень и девка. У него лицо в оспинах, а она темненькая такая. Кажется, Крис он ее называл.

Я думал, что мне в этой жизни уже бывало страшно. Например, когда отец швырял стулом в маму. Но сейчас меня охватывает ужас более осознанный и всеобъемлющий.

– Куда пошли? – спрашивает Белый.

Джек кивает подбородком в сторону, и мы, не прощаясь, срываемся с места.

– Подожди, – Бус ловит меня за локоть, – подожди, Кир, не гони. Давай мы с тобой по этой стороне пойдем, а Диман и Тоха – по соседнему коридору.

Я борюсь с желанием вцепиться себе в волосы и орать, что найду сволочей. Киваю.

– Тихо идите, давайте хотя бы прислушаемся, – говорит Белый, и мы разделяемся. Все равно видим друг друга через ряды колонн, но так хотя бы охватываем большую площадь.

Напряженно вглядываюсь в темноту. Слух пытается зацепиться хотя бы за что-то, но вокруг тихо, не считая отголосков тусовки. И когда музыка достаточно отдаляется, я наконец что-то слышу. Женский смех. Больше не думаю. Чистый адреналин течет в моих венах. Ярость заглушает все, кроме одной мысли – хоть бы она была в порядке. Бегу на звук, Тим не отстает. Взлетаем на второй этаж и видим их.

Кристина стоит к нам спиной. Бус кричит:

– Дуняева, дрянь, думала, мы тебя не найдем?!

Встряхивает ее за шкирку, вышибая из ее рук телефон со включенной вспышкой.

Я же пру, как локомотив, на Макара. Он пытается удержать Разноглазку на коленях, пока она нетвердой рукой упирается ему в живот, отталкивая. Рывком ставлю Лану на ноги и прижимаю к себе. Она вся обмякшая и безвольная. Голова ее запрокидывается.

Я передаю Мальвину Малому, который уже страхует сзади. А сам догоняю Макара.

Успеваю развернуть его на себя и ударить в лицо. Никаких блоков, только мое звериное нутро. Бью еще раз и валю его на бетонный грязный пол. Еще два удара, каждый из которых откидывает его голову в пыль. И меня кто-то оттаскивает.

Сквозь оглушившую меня ярость едва узнаю голос Белого: