Бей первая

Она поднимает на меня глаза и сглатывает:

– Конечно. Хорошая надпись.

– Тебе подходит.

– Она нам всем подходит.

Я киваю. Отхожу и щелкаю выключателем. Спрашиваю в темноте, отмечая с удивлением в своем голосе непривычные сиплые нотки:

– Ложимся?

Глаза еще не привыкли к отсутствию света, но понимаю, что Лана кивает. Я снимаю через голову футболку, вылезаю из джинсов и ложусь под одеяло. Мальвина еще возится. Переодевается в какую-то другую майку, складывает вещи и только потом залезает ко мне. Она еще не касается меня, но я уже чувствую тепло ее тела, и меня перетряхивает каким-то чертовым разрядом тока. По кровати идут едва ощутимые вибрации, и мне кажется, что Лана тоже дрожит. Или это я?

Но из нас двоих именно я должен держать себя в руках. Я должен о ней позаботиться. У нас впереди еще куча времени. Сейчас я просто закрою глаза и усну. Или просто обниму ее. Обнять же можно?

Протягиваю руку и подтягиваю ее ближе к себе. Вдыхаю воздух сквозь стиснутые зубы.

– Кир, – говорит она тихо.

– Все хорошо, – убеждаю то ли себя, то ли ее. – Все хорошо, Разноглазка.

– Я знаю.

Касаюсь носом ее виска. Осторожно вбираю в легкие кислород, попутно цепляя ее запах. Она пахнет удивительно. Никогда не думал, что это вообще может быть важным. Рукой крадусь под ее футболку и, едва касаясь пальцами голой кожи, снова всем телом содрогаюсь. Не дожидаясь, когда она меня одернет, торможу сам. Шепчу сбивчиво:

– Прости. Я не хотел. То есть я очень хотел, но не собирался…

Лана прерывает мой поток сознания своим тихим смехом:

– Все в порядке, Кир. Я тебя люблю. Но сегодня просто поспим, ладно?

– Конечно, – отвечаю поспешно, – я ни о чем таком и не думал.

Вру безбожно, но сейчас не могу подобрать других слов, чтобы объяснить, что я ее уважаю и готов хоть на полу спать, лишь бы она чувствовала себя комфортно и безопасно. Слова – это вообще не мое.

Мальвина поворачивается на бок и тоже обнимает меня. Спрашивает:

– Поцелуешь?

– Нет, киса, прости. Лучше не рисковать.

– Кир, ну ты что, животное? – она снова смеется.

Звучит игриво и раскованно. Совсем не похоже на то… На то, что меня волнует. Поэтому я решаюсь:

– Лана, я хочу задать вопрос. Если не захочешь, ты можешь не отвечать. Но сегодня твой отец кое-что сказал мне. – Она сразу напрягается всем телом, но я продолжаю: – И я прошу тебя быть откровенной. Скажи, он только бил тебя? Ничего больше?

Мальвина кладет руку мне на грудь и отодвигается, отчего ее синие волосы рассыпаются по подушке. Говорит серьезно:

– Больше ничего. Клянусь. Не знаю, что он сказал, но скорее всего, просто хотел тебя задеть.

Из моей груди вырывается тяжелый выдох. Как же меня это тяготило! Прикрываю глаза и делаю несколько размеренных вдохов. Потом смотрю на Лану и произношу:

– Хорошо.

– Веришь мне?

– Конечно. Я просто рад, что все не оказалось хуже, чем уже есть на самом деле.

И она меня целует. Буквально заставляет замолчать. Не хочет больше слушать об отце, и я отзываюсь на эту ее потребность. Я о нем тоже больше не хочу говорить. Я вообще больше не хочу говорить. Никогда. Хочу только целовать ее бесконечно. Так ведь можно? И пошло оно все к черту.

А когда губы начинает саднить от чувственных поцелуев, мы наконец засыпаем. Спокойно и без сновидений. Мальвина тут. Я крепко ее обнимаю, чтобы быть уверенным – когда я проснусь, она все еще будет рядом со мной. Завтра, послезавтра и неделю спустя. И долгие годы после.

Глава 45

Лана

После завтрака я запираюсь в ванной и тщательно крашусь. Пора возвращать себе контроль хотя бы над собственным лицом. Волосы завить нечем, поэтому я собираю их в два пучка, а у лица плету две тонкие косички. Смотрю на себя в зеркало. Хорошо. Кажется, я готова. Ко всему. Проверяю телефон, который положила на раковину – там ничего. Никто меня не ищет. Состояние освобождения от чего-либо. Десять букв. Облегчение.

Когда выхожу, Малой хмыкает:

– Смотрите, кто вернулся.

– Ты имеешь в виду – из ванной?

– Я имею в виду вообще. Мы идем? Химичка мне не даст трояк исправить, если снова опоздаю.

– Тох, ты станешь классным иллюстратором, – я чмокаю его в лоб, – и тебе эта химия будет до одного места. Но да, мы идем.

– Мальвина, подожди секунду, – кричит с кухни Белый. – Подойдешь?

Я захожу, и мы все зачем-то рассаживаемся за столом. Дима берет с подоконника конверт и кладет его передо мной.

– Что это? – спрашиваю тупо.

– Твои деньги, – отвечает Кир. – Не все, конечно.

– Откуда?

– Твой отец отдал.

Я молчу. Указательным пальцем приподнимаю край конверта и смотрю на купюры:

– Отдал?

Бус ухмыляется:

– Мы просто очень хорошо его попросили.

– Понятно.

Я прикусываю изнутри щеку. Ожидаемо, конечно. Но я бы предпочла, чтобы они этого не делали.

– Ты ведь сама говорила, что не будешь жить у Нины Владимировны бесплатно, – хмурится Разгильдеев, – что хочешь платить за комнату. Вот, теперь можешь.

Я заставляю себя улыбнуться. Встряхиваю головой. Еще раз прикусываю щеку.

– Спасибо. Да, спасибо, мальчишки. Бус, можно оставить у тебя? Не хочу нести в школу.