Бей первая

Мы с Разгильдеевым выходим на улицу и целуемся. Тут это можно сделать без посторонних глаз, так что мы немного увлекаемся.

– Пора идти, парни ждут, – говорит он.

– Да, – выдыхаю я.

Кир достает наушники и распутывает провод. У нас время на одну песню. Он всовывает мне в ухо наушник и включает музыку.

Поднимаю взгляд на него, улыбаюсь. Спрашиваю:

– Все будет хорошо?

– Так точно.

И тут на нас налетают парни. Кричат, ерничают, хохочут.

– О, голубки подъехали!

– Че, когда маленькие Разгильдеевы будут уже?!

– Отвалите от них, не раньше, чем они мне домашку по физике напишут!

– Фу, какой ты меркантильный, – смеется Бус и сбивает мне шапку с головы.

– Ай! Тим, отвали, – верещу я, – знаешь же, что ненавижу, когда шапку трогают!

– О-о-о, я знаю, поэтому и трогаю.

Белый подхватывает ее с заснеженного асфальта и трясет моей шапкой в воздухе, заставляя меня подпрыгивать, чтобы ее достать.

Кир забирает ее без усилий и отдает мне:

– Вы чего разошлись-то?

– Так сегодня дискач, мы готовимся, – радостно выдает Малой.

Точно. Я помнила об этом, когда одевалась, но потом Гильдия меня поцеловал, и все разумные мысли из головы просто выбило. Прислоняюсь к его боку и смеюсь. Не уверена, что моя реакция попадает в чью-то шутку, но мне все равно.

Весь день мы ведем себя как лапочки. Знаем, что очень близки к тому, чтобы классная в наказание запретила нам появляться на дискотеке. Это не особо значимое мероприятие, но мы уже настроились, так что молчим, не встреваем, охотно выполняем задания.

– Может быть, проводить дискотеку в конце каждой недели, – задумчиво говорит Анна Дмитриевна.

– Тогда нам будет не так интересно, – философски замечает Тоха.

– Правильно, Маляев. Иди-ка к доске, раз такой логичный.

– Анна Дмитриевна, – вопит он, – я же ничего не сделал!

– Так это и не наказание, Антон. Подъем, решишь задачу.

Малой закатывает глаза и поднимается с места. Я корчу ему сочувствующую мордочку, а он шипит мне:

– Еще одна тройка, и я погиб.

Я смеюсь. Это неправда. Конечно, его мама всегда отслеживает оценки, но ругает его больше для тонуса. Она Тоху очень любит, тут не нужно быть провидцем, чтобы это заметить.

После уроков парни идут в магазин за алкоголем, и я тащусь за ними. Просто за компанию. После паркинга у меня нет желания пить.

– Киса, точно не будешь? – уточняет Тим, отхлебывая из яркой банки.

Я мотаю головой.

– Не приставай, – говорит Кирилл, а потом наклоняется ко мне: – Разноглазка, ты же понимаешь, что в любом деле главное – это чувство меры?

Я киваю:

– Да, но ко мне оно пока не пришло.

– Ничего. Если ты выпьешь на нашей свадьбе пару бокалов шампанского, никто тебя не накажет, – бесстрастно говорит он, забирая у Буса банку.

Я округляю глаза, потом хмурюсь и толкаю его в бок, когда понимаю, что он специально меня дразнит. Или нет?

– Кир!

– Что?

– Ничего, – я быстро беру себя в руки и прищуриваюсь. – Надеюсь, на нашей свадьбе не будет этой дряни в банках.

Он смеется и притягивает меня к себе. Так мне нравится. Как будто все идеально. Бывает ли так? Теперь кажется, что да.

Мы стоим у ближайшего магазина, пока парни выпивают. Я не устаю себя спрашивать – почему меня это не беспокоит? Разве я не должна теперь реагировать на то, что близкие употребляют алкоголь? И я по привычке все равно, конечно, ловлю их реакции. Интуитивно отслеживаю, не напиваются ли слишком сильно. Черты лица, запах, речь – все это под контролем. Но вместе с тем я знаю, что они больше этим играются. Для них это не зависимость, просто развлечение, пробник взрослой жизни. А самое главное – я знаю, если бы попросила их, они бы и капли в рот не взяли. Но мне это не нужно.

Наконец мы возвращаемся в школу. В дверях я улавливаю характерный запах школьной тусовки – мороз, агрессивный мужской парфюм, мятная жвачка и алкоголь. Ох уж эти старшеклассники. Кто-то должен им рассказать, что мята не скрывает запах перегара. Своих я уже на этот счет просветила.

На входе стоят Робертовна и Косатон. Окидывают нас оценивающим взглядом.

– Приветики! – щебечу я, отвлекая внимание. – Как дела? Тусовка уже началась?

– Началась, – хмыкает физрук. – Вас досматривать?

– Нет, Константин Антонович, – с кристально честным взглядом отвечает Малой. – У нас с собой только желание веселиться.

Я прыскаю и закрываю рот рукой. Наш физрук закатывает глаза:

– Ну тогда идите, веселушки.

Мы скидываем куртки в гардеробе, но, конечно, не переобуваемся. Идем в актовый зал.

Колонки мучают Miyagi и «Эндшпиль», по полу мечутся разноцветные огни, кто-то уже танцует, но большинство школьников с независимым видом жмутся к стенам. Да, ребята, очень верится, что вам все это мероприятие на фиг не упало.

Но мы тоже пристраиваемся у стены. Конечно, мои друзья не из тех, кто обожает танцевать. Но когда звучит трек, который мне нравится, я отхожу от них, двигаясь спиной назад.

– О-о-о, Мальвина идет на танцпол, вызывайте пожарников!

– Ты дебил? Себе скорую лучше вызови.

– А Кир ревнует, – голосит Бус, – никак не привыкнет, что это не только его киса!