Бейбарсов Карибского моря (СИ)

— Я… — девушка густо покраснела и практически выкрикнула, — я понесла от одного из этих мерзких выродков, и их вожак решил «повести себя, как джентльмен»: тут же отпустить меня на все четыре стороны! А эти двое, пленники с уничтоженного голландского судна, решили вступиться… Нас высадили четыре дня назад, позавчера закончилась вода, а я… Гурий, Вы же знаете, я никогда не хотела себе такой судьбы, я всегда хотела быть достойной отца… И такой позор, такое… осквернение…

Прикрыв глаза, рыжеволосая откинулась на тахту, и в разорванном подоле мелькнули стройные ноги.

— Все закончилось, — выдавил Пуппер, вновь целомудренно отводя глаза.

Глупец, мелькнуло в голове у Шилова. Смотри, пока дают — подобного зрелища лишь один прежде удостаивался, и никто на это право не покушался. Себе дороже, связываться с Бейбарсовым.

Не сказать, что она была настоящей красавицей — из «морских ведьм» ему более всех импонировала молчаливая Прасковья, но изюминка в ней присутствовала; будь иначе, легендарный Некромаг на нее и не взглянул.

— Правы… Да, Вы правы! — и Татьяна, упав на подлокотник, беззвучно зарыдала, и гибкая ее спина лишь подрагивала.

Переигрываешь, подумал Шилов, только девица, похоже, знала, что делала. И ей… верили.

— А что Бейбарсов?

— Бейбарсов?! — воскликнула Таня. — Без сомнения, он думает, что я утонула, ведь в противном случае он пришел бы за мной даже в ад! Разумеется, по сравнению с тем, что было после, Бейбарсов — цветочки, но… Гурий, и все, кто слышит эту постыдную историю… Я прошу, я умоляю Вас: если ваши пути вновь пересекутся, не сообщайте, что видели меня!

— Но…

— Я умоляю Вас, я не хочу снова на его корабль! Если он узнает, я вновь буду наложницей, и мой ребенок не помеха, я вновь… Я так хочу домой! Я просто хочу домой… — и она вновь упала на подлокотник, и разрыдалась уже вслух, — прошу Вас, простите эту слабость, я всего лишь слабая женщина… Будьте милосердны!

Гурий и его офицеры переглянулись.

Действительно, что взять от женщины?..

— Мы оставим вас ненадолго, — изрек Пуппер, — сейчас вам принесут еды, а после разместят в каютах. Мне нужно поговорить со своими людьми, имеются кое-какие насущные вопросы. Господа, — и он учтиво поклонился переодетым пиратам, — благодарю вас, что вступились за даму. Татьяна… В Вашем положении Вам стоит больше отдыхать.

Его слова должны были прозвучать как утешение, но лишь спровоцировали новые рыдания.

— Врач…

— Не стоит. Это женская доля, и я с ней справлюсь. Гурий, правда… Я не хочу вновь чувствовать не то что руки, но даже взгляды еще одного мужчины! Мне не больно… Уже не больно.

Девушка прикрыла глаза, и англичане, наконец, вышли.

Едва дверь за ними закрылась, Таня вновь согнулась и затряслась — и теперь было видно, что трясло ее сугубо от смеха…

— Ты нечто, — хмыкнул Гопзий, а вот Шилов промолчал.

К чему говорить очевидное?

Пуппер сам принес ей обед — сам командор! Да он как наседка вокруг нее был готов носиться, и ее якобы «тяжелое положение» не помеха.

Старая любовь никогда не забывается, особенно если эта любовь была несчастной.

— Гурий, — пробормотала Таня.

Не стоило тебе меня провожать, — мелькнуло в ее голове.

Тонкие пальцы скользящим движением пробежали по щеке англичанина, и, охнув, она отдернула руку и отшатнулась.

— Простите, — сказала она, — слишком многое случилось. Мне сложно находиться рядом с мужчиной.

— Я понимаю Вас, Таня, — выдавил Пуппер.

Он явно не знал, как себя вести: такая Татьяна, беззащитная и испуганная, была для него непривычна.

— С моими защитниками все в порядке?..

— Всего лишь усталость. Мы выделили им отдельную каюту. Могу я задать Вам один вопрос?

— Хоть сотню — в конце концов, Вы мой спаситель. Не появись Вы, наша шлюпка так и бороздила б бескрайние просторы, без надежды… и воды.

— Год назад мы, помнится, почти заключили соглашение с Бейбарсовым.

Гурий был деликатен, как и всегда; он не договаривал, но слова и не требовались.

— Да… Вы почти подчинили его английской короне, — медленно произнесла рыжеволосая, — вернее, ее узурпатору. Я его не оправдываю, вовсе нет… Он пират, и ничего с этим не поделаешь, Вы знаете! Но мы разговаривали после; и он признался, что пиратская жизнь ему осточертела, и он верой и правдой служил бы любому королю, кроме Лигула.

Гурий не ответил.

— Касательно Ваших планов… Куда плывет эскадра? — небрежно спросила девушка.

— На Барбадос. Развернуть корабли ради вас я не могу — везем ценный груз. Мы, конечно, можем оставить вас на острове, но я хотел бы предложить поплавать еще… Я верну вас в Порт-Ройял, Ваши родственники как раз должны быть там.

— У меня не очень хорошие отношения с родней, — нехотя призналась Гроттер, — но, безусловно, рядом с пиратами они и близко не стояли.

Они вышли на палубу. Кутаясь в мундир, Татьяна восторженно смотрела на четвертый корабль, корабль-конфетку, плывший немного в отдалении. Ее голова сама собой касалась его плеча, а руки с трудом цеплялись за борт.

— Господь! Как красиво, — потрясенно пробормотала она, — без всякого сомнения, это судно самого губернатора Ямайки? На таком и самому королю не стыдно плавать.