Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Интересно сравнить галлюцинаторное феноменальное содержание с содержанием, возникающим в мультистабильных явлениях. Леопольд и Логотетис (1999) утверждают, что есть три фундаментальных свойства, которые можно найти во всех мультистабильных явлениях: исключительность, неизбежность и случайность. Исключительность - это принцип разграничения, который обсуждался при введении понятия феноменальной ментальной модели. Фундаментальный принцип кодирования перцептивных феноменальных моделей заключается в том, что конфликтующие репрезентации никогда не присутствуют в системе одновременно; уникальное существование только одного перцептивного решения, по-видимому, является основной особенностью функциональной архитектуры, лежащей в основе сознательного опыта. Неизбежность перцептивного чередования, скажем, кубика Неккера может быть результатом постоянного воздействия механизмов "сверху вниз", настойчиво влияющих на текущий поток сенсорного ввода. Таким образом, мультистабильные явления - это те состояния сознательного опыта, в которых из-за неоднозначности, присущей набору данных, множество гипотез "сверху вниз", автоматически и непрерывно генерируемых системой, никогда не сходятся в единое, согласованное решение. Этот второй принцип Леопольда и Логотетиса (Leopold and Logothetis 1999, p. 260 и далее) представляет интерес в контексте галлюцинаций. То, что мы испытываем во время галлюцинаторных эпизодов, может быть просто чрезмерно активным процессом "внутреннего порождения гипотез". Этот процесс постоянно активно ограничивает сенсорный вход, но мы никогда не испытываем его сознательно в стандартных ситуациях. Идея заключается в том, что обычный феноменальный опыт постоянно возникает в результате взаимодействия процессов "сверху вниз" и "снизу вверх". Гипотезы "сверху вниз" реализуются в постоянном, непрерывном процессе внутреннего моделирования возможных миров (так сказать, непрерывно генерируемые кантовские категории в поисках нужного эмпирического содержания), которые в конце концов фиксируются в нужном виде активного презентационного содержания для создания эксплицитной феноменальной ментальной модели. Рамачандран и Хирштейн (1997, с. 442) ярко проиллюстрировали общую картину, постепенно вырисовывающуюся из этих рассуждений, следующим образом: "Если намеренно преувеличить, то при взгляде даже на самую простую визуальную сцену возникает бесконечное число галлюцинаций, и выбирается та, которая наиболее точно соответствует текущему входному сигналу - то есть входной сигнал, похоже, выбирается из бесконечного числа галлюцинаций". Если этот процесс отбора больше не работает, то постоянный процесс автоматического формирования огромного количества внутренних гипотез о возможном текущем состоянии мира может начать доминировать над феноменальным опытом в целом. Леопольд и Логотетис отмечают, что случайность характерна для всех форм мультистабильного зрения. Случайность вносит изменчивость в способ взаимодействия организма с окружающей средой. В частности, постоянный процесс "встряхивания" организации входного сигнала позволит находить новые решения, "решения, которые не являются наиболее вероятными, учитывая функциональные/анатомические ограничения, накладываемые зрительными путями" (Leopold and Logothetis 1999, p. 261). Интересно отметить, что этот процесс "встряхивания" или "разогрева" базовой нейронной динамики является тем, что можно с полным основанием считать причиной многих галлюцинаций (фармакологическое действие галлюциногенных препаратов, как правило, приводит к довольно глобальному и неспецифическому растормаживанию). В мультистабильных явлениях шумные или слабые стимулы, для которых не существует правильного "ответа", часто приводят к субъективному переживанию значимых, завершенных паттернов, которые теперь можно представить себе как полностью возникшие из успешной нисходящей гипотезы. Как говорил Кант, понятия без интуиции не порождают знания - они пусты. Галлюцинации, возникающие в результате того, что нисходящие процессы становятся доминирующими и порабощают области феноменальной модели реальности, именно таковы: они пусты, поскольку не имеют интенционального содержания, не связаны каузально с внешней средой (отметим, что в случаях саморепрезентации это может быть иначе; см. п. 12). Все, чем они обладают, - это феноменальный характер. Теперь мы можем также понять, что значит сказать, что феноменальная репрезентация, в случае галлюцинаций, стала "гипертрофированной". Модель реальности обогащается феноменальным содержанием, которое совершенно не зависит от внешних стимулов и не существовало ранее, например, в терминах "позитивных патологий зрения" (ffytche and Howard 1999) или "фантомных зрительных образов" (Schultz and Melzack 1991). Интересно отметить, как идентичные патологии зрения приводят к удивительно сходным стереотипам галлюцинаторного феноменального содержания в широком диапазоне экспериментальных и клинических условий и как они позволяют делать выводы об инвариантных свойствах их функционального профиля и нейронных коррелятов (раннее исследование констант формы, цвета и движения см. в Siegel and Jarvik 1975, p. 109 и далее; новую категоризацию галлюцинаторного визуального содержания, включая полезные ссылки, см. в ffytche and Howard 1999).