Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Второй способ сформулировать утверждение о том, что на определенном уровне описания весь феноменальный опыт имеет фундаментально галлюцинаторный характер, можно развить, указав на то, как ограничение презентативности делает все подобное содержание эпистемически неоправданным на очень фундаментальном уровне. Физическая теория Вселенной никогда не скажет нам, что такое время "сейчас". "Явленность" - это вид ментального содержания, которое появляется только в феноменальных репрезентациях реальности. Как подробно обсуждалось выше, наше эмпирическое настоящее всегда является симуляцией настоящего, потому что по своему расширенному характеру (феноменальное Сейчас - это расширенная или "размазанная" форма времени, в отличие от времени физики) оно является чистой фикцией. Эта фикция оказалась биологически адаптивной, потому что она приближалась к реальной временной структуре нашей среды, нашей экологической ниши, нашей физической области взаимодействия таким образом, что была эффективной и достаточно хорошей. Тем не менее следует отметить, что феноменальное окно присутствия - это виртуальное окно присутствия, поскольку оно представляет собой возможность, а не актуальность. Таким образом, с точки зрения строгого третьего лица, все феноменальное содержание является галлюцинаторным, поскольку то, что я назвал его характером de nunc (см. разделы 2.4.4 и 3.2.2), есть не что иное, как симулятивная фикция, которая оказалась функционально адекватной. С эпистемологической точки зрения она не является формой знания. Отсюда следует, что существует по крайней мере два концептуально ясных способа, с помощью которых можно утверждать, что все сознательно переживаемое содержание является галлюцинаторным содержанием.

Однако нейрофеноменологические исследования галлюцинаций, слишком кратко представленные в предыдущих разделах, были примерами состояний, которые всегда были интегрированы в глобальные феноменальные модели реальности, модели, которые все еще воплощали значительное количество достоверной информации о мире. Теперь естественным и логичным шагом будет спросить, существуют ли классы феноменальных состояний, которые совершенно пусты с эпистемологической точки зрения, но при этом обладают богатым эмпирическим содержанием. Существуют ли глобальные феноменальные состояния, которые обладают только феноменальным характером, но не имеют интенционального содержания?

 

4.2.5 Сны

Сны были предметом философских исследований с самого начала и на протяжении всей истории западной мысли (Dreisbach 2000). Декарт знаменито утверждал, что, поскольку сенсорный опыт сам по себе имитируется в состоянии сна, никогда не удастся отличить сон от реальности только на эмпирических основаниях (Descartes [1642] 1911). Однако философский интерес к снам несколько снизился после антикартезианского аргумента Малкольма (1959) о том, что сны вообще не являются опытом, поскольку не предполагают когнитивной доступности и лингвистического доступа в терминах публично декларируемого метазнания. Сегодня, учитывая наши новые концептуальные инструменты и богатый набор эмпирических ограничений, можно разработать гораздо более дифференцированную перспективу.

В разделе 3.2.7 мы увидели, что понятие "сознательный опыт" может быть разной силы и что существование полноценной когнитивной перспективы от первого лица (подробнее см. разделы 6.4.4 и 6.5.2) не является необходимым условием для сознательного опыта как такового. Сны являются осознанным опытом, поскольку они удовлетворяют ограничениям 2 (презентативность), 3 (глобальность) и 7 (прозрачность). С чисто феноменологической точки зрения сон, безусловно, является присутствием мира. На репрезентационистском уровне описания сны интересны тем, что - по крайней мере, для человека - они приводят к наиболее общему концептуальному различию между классами моделей феноменальной реальности, к наиболее фундаментальной возможной категоризации. С точки зрения репрезентативного содержания, сны и состояния бодрствования - два наиболее важных класса глобальных состояний. Однако с точки зрения функционалистов от третьего лица сны представляют собой еще более интересные явления, например, потому, что они являются всеобъемлющими автономными моделями мира (ограничение 8), и потому, что до сих пор неясно, имеют ли они какую-либо адаптивную функцию для организма сновидящего (ограничение 11). Наконец, за последние два-три десятилетия когнитивная нейронаука сновидений достигла значительного прогресса, что повышает привлекательность этой области исследований для междисциплинарных подходов (отличный обзор см. в Hobson, Pace-Schott и Stickgold 2000). Поскольку все мы видим сны и большинство из нас хотя бы немного помнит о них, я не буду приводить здесь пример феноменологии сновидений.