Бек

Покачав головой несколько раз, прежде чем он поймает меня на том, что я мысленно пристаю к нему, я снова осматриваю комнату. Кухонный стол опрокинут, по крайней мере, одна ножка сломана. Три из его четырех стульев сломаны и разбросаны по кухне в щепки. Вокруг разбросано несколько осколков чего-то похожего на разбитую тарелку. Два барных стула лежат на боку. Домашний телефон вырван из стены, почта на полу, дыра в стене рядом с полом, а арахисовое масло покрывает большую часть пола вокруг нас.

Какого черта?

— У меня было предчувствие, что ты будешь дикой кошкой. — Он тихо смеется, берет меня за руку и тянет к лестнице. А я? Я просто следую за ним, даже когда мой разум все еще кричит бежать, полностью захваченный его чарами и не готовый найти лекарство.

Глава 3

Прошло два месяца с тех пор, как я привел Ди к себе домой. Два месяца лучшего секса, который у меня когда-либо был в жизни. Прошло два месяца, а я все еще не чувствую, что она хоть как-то мне открылась. Я вижу сопротивление в ее глазах. Она хочет меня, хочет нас, но это почти так, как если бы она боялась отпустить тот страх, который я все еще вижу танцующим в ее глазах. Он уже не такой сильный, как был при первой нашей встречи, но все еще есть, и я не знаю, что с этим делать.

Я поверил во всю ее чушь типа «это будет только секс», потому что, честно говоря, я никогда не думал, что она будет настолько упряма в этом вопросе. Я думаю, что я нормальный парень. Я до сих пор звоню маме каждое воскресенье, чтобы узнать, как дела, и мои младшие сестры говорят, что из меня получился бы самый лучший парень. Какая-то чушь о том, что быть воспитанным женщинами означает, что я ни за что не смогу испортить отношения.

Никогда, ни разу за свои тридцать два года я не желал женщину так, как Дениз Робертс. Она действует мне на нервы, как никто другой. Она входит в комнату, и я хочу быть рядом с ней. Если кто-то из парней заговорит с ней, я хочу выпотрошить их, содрать с них кожу и, возможно, даже обезглавить. Она смеется, но не одним из тех чертовски фальшивых смешков, которыми она всегда одаривает Иззи и Грега, а искренним утробным смехом, которым она смеется надо мной, только когда мы одни. Единственное, что я хочу, кроме как быть с ней, — это заявить на нее права, сделать ее своей и дать знать об этом всем вокруг.

Дело не в том, что я не смог разрушить ее стены. Я могу видеть сквозь все это. Счастье, которое не отражается в ее глазах. Те моменты, когда мы гуляем всей компанией, и она выглядит так, словно ее мир рухнул. Бывает, что она видит счастливую пару, прогуливающуюся по улице, и сразу же ее лицо наполняется глубокой тоской. Я просто не понимаю почему. Я могу сказать, что в глубине души она хочет, чтобы кто-то держал ее за руку всю жизнь, но будь я проклят, если она кому-нибудь позволит это сделать.

У меня даже нет никаких сомнений. Ради нее стоит рискнуть и найти бриллиант, спрятанный под всей этой грязью.

И вот мы здесь после двух месяцев постоянного общения, почти ежевечернего секса и всего остального, что делает «пара» без ярлыка. Я пытался. Она знает, что я хочу быть с ней, но она непреклонна. Она хочет отношений без ярлыков. Для нее никогда не будет «нас», и если я не буду счастлив делить с ней постель, то могу сразу уходить.

Это те моменты, когда мне хочется свернуть ей гребаную шею.

— Все еще гоняешься за неуловимой, да? — Я отвожу взгляд от того места, где Ди стоит с Иззи, ее голова запрокинута назад от смеха, а густые каштановые волосы локонами спадают по спине. Ее джинсы плотно облегают попку, умоляя о моих руках, а сиськи вот-вот прорвутся сквозь тонкий материал футболки. Господи, какой же я жалкий?

— Я не гоняюсь.

Мэддокс приподнимает бровь. Да, я почти уверен, что он знает, что я вру. Даже для моих собственных ушей это звучит как ложь, потому что погоня — это именно то, чем я занимаюсь.

— Да. И как успехи? — Он делает глоток пива, оглядывая комнату, прежде чем его темные глаза возвращаются ко мне.

Я ничего не говорю, потому что, на самом деле, что тут можно сказать? Я оглядываю комнату, пытаясь найти, чем бы отвлечься.

— Что ты об этом думаешь? — Я указываю своим пивом туда, где на диване сидит Аксель.

— Не знаю. Хотя в этом дерьме нет никакого смысла. — И с этими словами он встает и подходит к дивану, возвращая свое внимание к игре.

По крайней мере, я не единственный, у кого отношения в подвешенном состоянии. Черт, я говорю как слезливая телка. Отношения в подвешенном состоянии? Мое сестры бы порадовались. Ди неторопливо возвращается в комнату и опускает свою прекрасную попку прямо мне на колени. Мне требуется все мое мужество, чтобы не повалить ее на пол и не заявить права на то, что принадлежит мне. Сорвать с нее одежду и вогнать член так глубоко в ее теплое, влажное тело, что она не сможет ходить несколько недель. Я хмыкаю и пытаюсь привести в порядок свою эрекцию, но Ди только хихикает, когда понимает, что она со мной сделала.

— Нужна помощь, Большой мальчик?