Бек

Когда я заканчиваю, я роняю вилку и подпрыгиваю, когда она с громким стуком ударяется о тарелку и стол, прежде чем с громким стуком упасть на пол. Я никогда ни одной живой душе не рассказывала эту историю. Теперь, когда слова действительно слетели с моих губ, я хочу схватить их, засунуть обратно и притвориться, что этого разговора, каким бы односторонним он ни был, никогда не существовало. Единственное облегчение, которое я сейчас испытываю, — это то, что я не рассказала ему всего.

— У тебя в жизни было много дерьма. — Что ж, Мэддокс попал в самую точку.

— Да. — Я немного смеюсь над оценкой истории моей жизни.

— Ты собираешься и дальше позволять этому управлять твоим будущим?

Я поднимаю голову от того места, где рвала салфетку, и снова обнаруживаю, что мой рот широко открыт.

— Э-э…

— Ты собираешься позволить призракам засранцев из прошлого разрушить твой шанс на что-то хорошее? — Его бровь вопросительно приподнимается, и я сразу же думаю о Беке. Его красивое лицо и те глаза, которые я так сильно люблю, проникают в мои мысли.

То, как он смотрит на меня, как будто я последняя женщина на земле.

С глубоким вздохом я киваю головой.

— Да. Тогда ты позволяешь им победить. Оттолкни хорошего человека, но когда все это дерьмо выплеснется тебе в лицо, я напомню тебе об этом разговоре. Ни один мужчина в этом мире не стоит той боли, которая лежит на твоих плечах. Я также ни за что не поверю, что ты не способна любить. Я видел тебя с Иззи, с Грегом, и я видел тебя с Беком. Ты ошибаешься, Ди.

— Я должна защитить себя, Мэддокс. Я не могу… Я не… я не знаю, как отпустить это.

Он наклоняется ко мне и хватает меня за руку. Его огромная ладонь накрывает мою целиком. Он нежно сжимает меня, и впервые за все время, что я его знаю, я вижу в его глазах что-то близкое, к сожалению.

— Только потому, что ты впустила кого-то, не значит, что ты должна перестать защищать себя. Это просто означает, что тебе есть с кем разделить эту боль.

Мы еще немного сидим в тишине, прежде чем он оплачивает счет, и мы идем обратно в больницу. На самом деле больше нечего сказать, по крайней мере, с моей стороны. Прямо перед тем, как мы подходим ко входу в больницу, Мэддокс просит меня остановиться.

— Уже могу сказать, что ты собираешься сбежать. Обещай, что, если тебе нужно будет поговорить, ты найдешь меня?

— Да, хорошо, Мэддокс. — Мой голос — всего лишь шепот, но он слышит меня. Он кивает мне еще раз, прежде чем снова повернуться.

Когда мы возвращаемся внутрь, все стоят вокруг кровати Иззи, ожидая, когда она проснется. Я знаю, что она не будет счастлива, но эти люди должны знать, что мы не в первый раз оказываемся в таком положении. Итак, я открываюсь и делюсь секретами своей лучшей подруги. Я наблюдаю, как мужчины в комнате напрягаются, и настроение накаляется до предела от ярости. Мой взгляд перемещается с разбитого лица Акселя на безэмоциональное лицо Бека. Он просто смотрит на меня. Его лицо ничего не выражает, за исключением глаз. Его глаза умоляют меня подойти к нему, позволить ему быть моей опорой. Когда я слегка качаю ему головой, его губы поджимаются, и он опускает свои великолепные глаза в пол.

Просто так, невзирая на мое глупое правило «без обязательств», мое сердце разрывается надвое.

И мне некого винить, кроме самой себя.

Глава 4

Дерьмо.

Да, вот какой была моя жизнь последние несколько недель. Полное гребаное дерьмо. Стены Ди поднялись выше, чем когда-либо. Прошлые выходные были по-настоящему крутыми. Я заявился в ее квартиру с фильмами, закусками и цветами. Борьба в ее глазах, когда она открыла дверь, потрясенная, увидев меня на пороге, была для меня почти болезненной.

Улыбка на моем лице, когда она открыла дверь, умерла медленной и мучительной смертью, когда она сказала мне, что занята. Что-то о «Стюарте из офиса», который должен приехать. Я снова посмотрел на время и нахмурился, когда понял, что «Стюарт из офиса» придет не из-за работы. Только не в восемь часов субботнего вечера.

Что я мог сказать? Ни черта, потому что она ясно дала понять, что не хочет отношений, и какого бы прогресса я ни достиг, все пошло прахом в ту секунду, когда Иззи обидел ее бывший муж. Итак, я улыбнулся, вручил ей то дерьмо, которое купил, и ушел, сохранив свою гордостью.

Потом я сидел в своем грузовике, как чертов преследователь, и ждал. Никакой «Стюарт из офиса» так и не появился. Свет погас, в ее доме стало темно и тихо.

Я злился, что она использует отговорки, чтобы оттолкнуть меня, но еще больше я злился, что она не позволяет мне быть рядом, когда я знаю, что нужен ей. Она ускользает так далеко, что я не уверен, что кто-нибудь сможет поймать ее на этот раз.