Бел-горюч камень

– Цыганка-то цыганка, а связи у нее оказались надежные. Большое дело провернула. «Мы, – говорит, – до Усть-Кута на пароходе поедем, давай с нами». Вместе пошли к портовому начальнику Юрию Ивановичу. Настя ему сказала: «Никогда ни о чем не просила тебя, Юрий Иванович, даже за своих не просила, а за Зинаиду попрошу. В Уржум ей надо с семьей». И он сразу же согласился посадить нас бесплатно в четверг на пароход, который идет в усть-кутовский речпорт Осетрово. Спросил: «Перекантуетесь как-нибудь на палубе?» А я рада, мне ли выбирать! Не до шика, лишь бы скорее мотануть отсюда. Там по «железке» Лена – Тайшет отправимся и дальше, Юрий Иванович договорился с кем-то по телефону. При мне звонил, растолковал, к кому, куда обратиться. Они, начальники, оказывается, сообщаются между собой, выручают друг друга.

– Не обманут? – засомневалась Мария.

– Я, думаешь, об этом не кумекала? Прямо извелась вся! Может, – говорю своему Олегу, – гипноз? Может, загипнотизировала она Юрия Ивановича, как этот фокусник Вольф Мессинг, про которого в газетах пишут? Не зря же глаза у нее такие… Ведь и я как на духу ни с того ни с сего душу ей открыла! А Олег говорит: «Какая с нас польза? Хороших людей на земле много, и среди цыган встречаются».

Тетя Зина всхлипнула.

– Он и сам у меня хороший… Ну и я перестала голову ломать. Нет тут гипноза, нет выгоды никакой, когда человек человеку помогает. Не обманывает она меня. Зачем? Да и Юрий Иванович не цыган же, не жид какой-нибудь, русский человек… Начальник целого речпорта, а как уважительно с Настей разговаривал, поглядела бы ты! И знакомы, кажись, давно. Показалось даже – интерес у него к ней мужской… Да не мое это дело. Мне главное, что ни копейки своей я не потратила, довезут нас за просто так. На еду должно хватить. За мебель сегодня тоже наверняка выручу. Короче, появилась у меня надежда, что доберемся мы до Уржума без больших мытарств. А там Олеговы родители ждут, зовут… Пусть Змей прилетит, пусть город, как песок, просеет, мы – ту-ту-у! – ищи, стервец, ветра в поле!

Тетя Зина как-то странно, мелко-мелко затряслась и закрыла руками раскрасневшееся лицо.

– Тебе, Мария, спасибо, – проговорила сквозь пальцы, продолжая трястись.

– Мне-то за что?

– Как – за что? – страстно воскликнула гостья и отняла ладони от мокрого лица. – Как – за что?! Сама знаешь, какой человек Тугарин! А я?.. Я ж, пока с ним жила, в корысти ему не уступала! Что я, не помню, как люди ни за что от голода мерли на мысе? Помню! Помню, и жалко было, а корысть-то – больше!.. Мне, Мария, Хаим твой всю душу враз перевернул, глаза открыл, когда Змей собирался на Столбы к людоедам его послать за нельму стащенную! А знаешь, почему не послал?

– Почему?

– Потому, что Хаим спас гадюку Тугарина! Змей с похмелья молока напился, и оно внутри его свернулось, колом в горле встало. Если б не твой муж, смерть пришла бы гадине, и поделом! Мог бы не спасать, а спас… и Тугарин слово сдержал: не отправил в тюрьму на людоедский мыс, добыл где-то красный стрептоцид для тебя… Ох, чего я не передумала… о любви вашей, о жизни! Я после разговора с Хаимом на сто процентов изменилась, хотя и пяти минут с ним не разговаривала. Знаю – горе на мне людское, до конца жизни стану отмаливать, только бы на ребенке грехи мои не отразились…

Пока тетя Зина бурно плакала, уронив лицо в ладони, Мария стояла безмолвно и потерянно.

Успокоившись наконец, гостья глухо проговорила:

– Прости за все, если можешь. Береги свой талисман. Счастливый он, если и мне, левому человеку, помог. Жизнь, считай, сохранил. Настю-цыганку красотой своей привлек, а то не подошла бы. Я честно ей сказала: так и так, не мой кулон, вспомнила о тебе, о Хаиме. Настя говорит: отдай камень обратно, раз не твой… А я и сама хотела отдать…

Дрожа подбородком, тетя Зина улыбнулась Изочке, кивнула Марии:

– Ну, пойду. Прощайте. Счастья вам, синеглазые. Молиться буду за вас.

Мария в смятении провела по лицу ладонью, словно хотела снять с него невидимую паутину.

– Мамочка, а до Усть-Кута долго плыть? – спросила Изочка.

– Да, наверное, – рассеянно ответила Мария.

Даже не заметила, что дочь назвала ее не как обычно – не по имени. Глаз не отрывала от зеленого семечка, раскрытого в застывшей капле.

Изочка потом тоже долго разглядывала счастливый камень и все не могла им налюбоваться. Она была очень благодарна тете Зине. Женщина не обманула, не зря клялась Христом Богом – вернула камень. Даром вернула… Дайе Басиля помогла ей с поездкой. Хорошо, что хорошие люди помогают друг другу.