Белая

Она думала о том, что ее мысли и желания как никогда совпали с мыслями этого простодушного траппера, потому что когда потеплеет и земля немного просохнет, она сделает все, чтобы в этом стойбище ее больше никогда не увидели. Но тут, ее внимание привлекли лошади, пасущиеся недалеко в загоне, и она расстроилась, что все они расседланы. Хотя с другой стороны, их ведь полагается, кажется, расседлывать, когда в них нет необходимости, припомнила она. Это означало, что нужно было как-то улучить момент и брать лошадь, когда с нее не успеют снять седло. От этих мыслей ее отвлекли пронесшиеся мимо всадники. Комья грязи и снега, что летели из-под копыт лошадей, попадали в нее холодными мокрыми шлепками.

- Помяни дьявола, и сразу же объявится, - проворчал Роб, увернувшись от летевших в него снежных комьев.

Они вынуждены были остановиться, чтобы пропустить мимо себя конный отряд, отойдя подальше с их пути.

- Это Хения со своими Равнинным Волками, - мрачно пояснил Роб, не дожидаясь ее вопросов.

Белая видела, как высокий индеец с длинными, как у женщины косами, соскочил с коня и, пригнувшись, скрылся в одном из типи, чьи стены были разрисованы по-детски примитивными корявыми рисунками. Следовавшие за ним всадники, спрыгнув с коней, ведя их в поводу и переговариваясь между собой, расходились к своим палаткам, возле которых их поджидали женщины. Подхватив из рук мужчин поводья, они отводили коней в сторону, обтирали их, покрывали одеялами и задавали овса в кожаных мешках, которые навешивали им на морду.

- Сегодня, мисс, с вас прогулки достаточно, - решил Роб. - Пойдемте-ка домой, пока кофе окончательно не остыл.

Девушка кивнула, тяжело и часто дыша. Когда в типи старого шамана, они допивали кофе, Роб, решившись, сказал:

- Сегодня я отправляюсь в обратную дорогу, мисс.

- Как, вы уже уезжаете? – удивилась и огорчилась девушка.

- По всему видно, краснокожие затевают очередную свару, - задумчиво проговорил траппер. - Ну, а пока они не отрыли топор войны, мне бы к себе проскользнуть, желательно с уцелевшим скальпом и не продырявленной ни пулями, ни стрелами шкурой.

И видя, как девушка расстроилась, с бодрым смехом заметил:

- Ну и ну! Мне, конечно, лестно, мисс, что молодые барышни, вроде вас, еще огорчаются из-за меня. Лучше скажите-ка, что мне привезти вам из форта?

- А когда вы приедете?

- Постараюсь обернуться к свадьбе Широкого Крыла и Осеннего Листа, которая должна случиться в начале лета, когда пойдет сюда стада бизонов и у сиу будет вдоволь мяса. Так, что вам привезти? Шпильки, иголки, добротную материю, бусы?

Впервые за это время Белая улыбнулась, хотя улыбка вышла слабой и мимолетной.

- Лучше привезите с форта хороших новостей.

- Так я и думал... так я и думал... - пробормотал Роб, улыбаясь в рыжую бороду. - А уж вы дождитесь меня. Ничего с вами худого теперь не приключиться. Краснокожие не обидят вас, лишь дождитесь меня.

- Храни вас Господь, - дрожащим, от сдерживаемых слез, голосом, проговорила девушка.

Этим же вечером, Роб Ступающий Мокасин покинул лагерь сиу, а через три дня Белой пришлось вспомнить его слова о том, что с нею ничего худого больше уже не приключиться. Умер, ослабевший за зиму, дряхлый шаман и на следующее утро, когда Белая одна сидела в его типи, проведя после похорон бессонную ночь, ее испуганную, ничего не понимающую, выволок под открытое небо Когтистая Лапа. Поняв, что он хочет сделать то, что собирался сделать все это время - убить ее, она, пытаясь вырваться из цепкой хватки индейца, кричала так пронзительно, что лагерь проснулся. Люди выскакивали из палаток, причем мужчины вываливались наружу с оружием в руках, зорко оглядываясь в поисках напавшего врага. Женщины, прижимая к себе детей, протирая глаза, недоуменно смотрели на Когтистую Лапу, волочившего по снегу извивающуюся бледнолицую. Она, схватилась за руку индейца, вцепившуюся в нее, крича ему самые унизительные ругательства, какие только знала и осыпая проклятиями. Однако ее крики не достигали цели, потому что ее никто не понимал. Наконец, к Когтистой Лапе вышел Бурый Медведь и, подняв раскрытую ладонь, попросил остановиться. Когтистая Лапа остановился, но пленницы не отпустил, продолжая выворачивать ей кисть руки, и громко всем объясняя, что шаман умер и больше не владеет этой женщиной, а раз так, то она, по праву, принадлежит ему, потому что с самого начала уже была его трофеем, пока Широкое Крыло не отобрал ее у него и не передал шаману. Люди кивали, соглашаясь с его доводами. У Когтистой Лапы была одна жена, жилистая, худая женщина с темным лицом и его правом было взять для нее рабыню, хотя все знали, как он относился к бледнолицей, которая давно должна была умереть под его ножом. Бурый Медведь выслушал его, не замечая той отчаянной мольбы с какой смотрела на него Белая, безмолвно прося о помощи. Признавая справедливость его притязаний, Бурый Медведь кивнул и воззвал:

- Кто против, чтобы эту женщину взял себе Когтистая Лапа?