Белая

Зайдя за кусты, девушка встала спиной к ненавистным палаткам, смотря на поросшие прохладным лесом далекие пологие холмы, и вдруг поняла, что должна бежать сейчас или никогда, и пошла от кустов и палаток лагеря сначала медленным, неуверенным шагом, ожидая, что ее вот-вот остановит грубый окрик. Отойдя на приличное расстояние, она подумала, что надо бы побежать, но страшно вымоталась даже от ходьбы, и потому просто упрямо брела дальше ни о чем не думая, переставляя ноги и радуясь, что уходит от плена все дальше. Лишь раз она вывернулась из забытьи, наткнувшись на нечто странное и, содрогнувшись, прошла мимо человеческих черепов выложенных в круг, обращенных глазницами друг на друга и на бизоний череп лежащий в центре этого круга смерти. Чьи это были черепа? Бледнолицых? Что с ними сделали краснокожие варвары? Если ее поймают, ее череп тоже пополнит этот зловещий круг. И она побежала, но через три шага выдохлась, чуть не упала и вынуждена была снова перейти на шаг.

Временами она словно проваливалась в беспамятство, чтобы вдруг очнувшись, обнаружить себя снова бредущей по степи под жарким полуденным солнцем. Хотелось пить, кружилась голова. Запнувшись, она упала и неизвестно сколько пролежала. Потом, собрав силы, уговаривая и ругая себя, поднялась, чувствуя жар исходящий от раскаленной земли и двинулась дальше с трудом волоча ноги. Она была уверена, что ушла далеко, потому что брела месяцы, годы, вечность. Ей казалось, что ее не найдут не только индейцы, а вообще ни одна живая душа, потому что она безнадежно заблудилась, плутая по степи бог знает сколько времени. Потом ее захлестнуло видение.

Полуденное солнце слепило глаза, езда на козлах фургона укачивала, как и болтовня торговца Яга Данига, что разъезжал по прерии, и свободно общался с индейцами.

- Ворюги эти краснокожие, каких поискать. Тащат все, уж поверьте. У моей Хэтчер ихние бабы шпильки из волос повытаскали да так, что она и не заметила покуда коса не упала и не распустилась. Все тащат, ничем не брезгуют. Останавливался я как-то у янктонов, так при мне скандал там разразился. Баба у одного индея возьми и уйди с другим. Обманутый муж, не будь дураком, догнал их, пристрелил обидчика и вернул жену. И она тут же ушла с другим. Нет чтоб плюнуть на нее и забыть, ясно, что баба пропащая. Так нет, муж вломился в палатку к очередному похитителю, когда тот был на охоте и увел жену, только вот не свою, а хозяина палатки. Что вы смеетесь, мисс, говорю вам нехристи, и законов у них против воровства нет, напротив у них это за доблесть почитается. Порядка не знают. А попрошайки такие, каких свет не видывал. Даришь им подарок, а они удивляются почему не получают все что ты везешь с собой, а как же торговать скажи на милость если все разбазаривать на них. С другой стороны попробуй откажи, они тебе сразу же томагавком полбу, вот и весь разговор. А барабаны у них, мисс... Так если присмотреться, то увидите, натянутую на них человеческую кожу... то-то, а вы думаете почему они снимают скальпы? Потому что верят, что если постучать по такому вот магическому барабану, то им откроется будущее. Знаете, что эти нехристи хотят видеть? Ни много ни мало, где проходят бизоны и численность вражеских отрядов, что рыскают вокруг их деревни, а для этого им вишь скальп нужного размера подавай... А уж, хвастливы. Про предков они вам ничего не скажут, как же... У них что сегодня, что завтра, что год назад - это один день и точка. Зато уж свои подвиги будут расписывать дня три, во всех подробностях. На это они мастаки.

Солнце палило, пыль забила горло, глаза слезились, а потому найдя какую-то лужу, она жадно припала к ней. Вода отдавала глиной и была мутной от грязи. Она совсем не удивилась, когда ее догнали. Их было трое, темных, с обожженными солнцем плечами и грудью, с перьями в волосах. Эти безбожники окружили ее, придерживая гарцующих коней. Над нею раздались гортанные возгласы. Ее подхватили и перекинули поперек коня, к чему она отнеслась довольно равнодушно. Так же равнодушно смотрела она, очнувшись, на собравшуюся толпу, когда ее полуживую привезли обратно в лагерь. Перед глазами все расплывалось, она чувствовала, что умирает. Дело нескольких минут, когда ее тело последует за душой. Ее ничто не держит на этой земле. Зачем жить? Для нее если и существовал ад, то он был здесь, в лагере сиу.