Белая акула

Николай слушал внимательно, не перебивая. Брови насупил, видать, разделял настроения Зигвальда, пускай тот и был крайне осторожен в речах, используя в основном иносказания — дело к ночи, не накликать бы. Я не переставал оглядываться, отсветы костра создавали неприятные иллюзии — будто неподалёку кто-то ходит. По стенам Морского замка, отлично видного с холмов, начали ползать мерцающие голубые искры — огни святого Эльма, атмосферное электричество? Или нечто иное? Сознавая, что большинство меркурианских чудес «ненастоящие», я всё же отдавал себе отчёт в том, что нет никакой разницы, сожрёт тебя чудовище искусственно созданное в лабораториях Университета или вылезшее прямиком из самого глубокого круга ада. Зубы и когти у них одинаковые, да и возможности сходны — это ж надо было додуматься создать «ограниченно разумных» тварюг, обладающих возможностью поражать противника на расстоянии направленными энергетическими импульсами, воздействовать на человека гипнотически или полностью восстанавливать организм даже после критических поражений! Не таких серьёзных, как плазменный разряд «Штерна», но всё-таки!

Теперь представим, что одно или несколько подобных созданий разгуливают неподалёку и накрепко запомним нехитрые правила: держать оружие под рукой, не отлучаться дальше чем на три метра от стоянки и желательно не проявлять ненужной инициативы. Рядом со мной два первоклассных эксперта, пускай они с монстрами и разбираются! Насколько я знаю, у Николая хватает специальной техники, а Зигвальд отлично машет мечом! Кроме того, Нетико пока молчит — он бы почувствовал приближение любого существа с этими долбаными «нестандартными способностями», энергией от них шибает будто от трансформатора!

Солнце кануло за горизонт, закат погас, однако небо недолго оставалось тёмным и звёздным — по очереди взошли все три спутника Меркуриума, красная луна Волка, золотистая Фрейя, и маленький серовато-белый Гери. Отлично помню первую ночь, проведённую в этом мире, тогда меня поразило столь необычное освещение — тени навстречу, пурпурные лучи смешивающиеся с жёлтыми, зарево на половину небосклона. Экзотика, глаза б мои никогда её не видели…

— У нас гости, — с ленцой проговорил Нетико, заставив меня вздрогнуть. — Подходит со стороны моря. Некрупный объект…

Николай проверил обереги, один подсвечивал сине-зелёным.

— Без паники, оно не должно быть опасно.

Зигвальд поднялся, взял в руки толстый пылающий сук, подошёл к охранному кругу, посветил.

Не человек и не животное, скорее ожившая водяная капля — здоровенная, диаметром в три футбольных мяча. Катится себе по камням, не оставляя при этом мокрого следа позади, внутри какая-то мутная субстанция, смешанная с пузырьками воздуха. И два крупных глаза-шарика, ярко-изумрудных, линзы дают лучистый отблеск, словно от огранённых драгоценных камней.

— Водяник, из речки вылез, посмотреть кто с визитом припожаловал, — рассмеялся Зигвальд. — Надо же, я такого последний раз в детстве видел, очень осторожные твари… Они не требуют подношений, это прислуга речных духов. Безвреднее лягушонка.

— Класс «Saga-IV», подкласс «Aquamorfis», — на смеси русского и университетской латыни пояснил мне Николай. — Нестандартная пресноводная фауна, коэффициент интеллекта низкий, роль в искусственной экосистеме — наблюдатель. Пища — донные отложения.

— Хочешь сказать, что это… оно сейчас отправится обратно к реке, настучит о нас владыкам — речным духам и они заявятся сюда для того, чтобы нами перекусить?

— Не дёргайся, вспомни аксиому — текущая вода и её обитатели априори не могут быть нечистью-нежитью, твари класса «Inferno» обитают лишь в застоявшейся воде — замкнутые непроточные пруды и болота. Топляки, ласедоны, болотные бесы в таких местах встречаются частенько. Водяной нечисти не слишком много, процентов восемь от тварей… гхм… сухопутных и летающих.

Зигвальд покосился на нас неодобрительно — опять говорим на чужом языке.

Капля с глазами прокатилась вдоль серебряной проволоки, не обращая никакого внимания на людей, воззрившихся на полупрозрачное чудо. Затем приостановилась и неожиданно впиталась в тонкий слой земли, покрывавший скалистый гребень, — вылейте на песок бочонок воды, выйдет то же. Никаких следов, лишь необычно быстро высыхающие капельки росы на иссушенных солнцем травинках.

— Не понял? — проронил Николай и отступил на шаг.

…Я никогда не слышал, чтобы лошади кричали, как люди, — принадлежавший Николаю Карасик вначале тонко завизжал, потом начал выкручивать немыслимые коленца, едва не оборвал повод и перепугал маленьких лохматых лошадок, на которых ехали мы с Зигвальдом. Звуки душераздирающие, так вопит человек, когда его поджаривают на медленном огне или шинкуют лазерным скальпелем без всякого наркоза. На правой задней ноге гнедка появилась отсвечивающая студенистая масса, постепенно поднимавшаяся всё выше, к животу.