Белая акула

— Гвардия наверняка знает, что ты прошёл через лес и не угодил в лапы тамошней нечисти, — дополнил Зигвальд. — Собрался? Вот и замечательно. Перекусим по дороге, незачем обременять хозяев. Не бойся, простецы нас не выдадут, деревня принадлежит моей семье…

Очередной сюрприз поджидал на дворе. Лошади в Содружестве редкостью и экзотикой не являются, их разводят на многих планетах Протектората, этот вид был тщательно восстановлен после Катастрофы не только благодаря своей очевидной полезности, но и как символ — лошадь и собака с древнейших времён были самыми верными друзьями и союзниками человека. Словом, лошадей я раньше видел, да только они были крупными, высокорослыми и длинноногими. Осёдланные коняшки, к которым меня подвёл Зигвальд, оказались совсем небольшими — в холке мне по грудь, — и до ужаса мохнатыми, с буро-золотистой мягкой шерстью.

Стоит ли упоминать о том, что на живую лошадь я прежде никогда не садился? Конный спорт на Аврелии особо распространён не был, в качестве средства передвижения лошади использовались только в захолустных аграрных областях, а для развлечения их содержали лишь самые богатые люди. По большому счёту мне это было и не нужно по роду профессиональной деятельности — зачем?

Зигвальд тем временем пристроил кожаную торбу с вещами к седлу и вопросительно посмотрел на меня:

— Всё, что могу предложить, — виноватым тоном сказал он. — Породистые стоят дорого. Ничего, придёт время, заведёшь себе кроненбургского жеребца…

«Мне бы с этим совладать, — подумал я. — Вроде бы ничего особенно сложного, как-нибудь управлюсь».

Лошадка оказалась спокойной и флегматичной, седло удобным. Сначала не обошлось без недоразумений, я имел весьма отдалённое представление о том, как обращаться с поводьями, но достаточно было взглянуть на Зигвальда — он всего лишь подтолкнул своего скакуна пятками, руки с поводьями спокойно лежали на луке из полированного дерева… Я последовал примеру и лохматый малыш целеустремлённо потопал к распахнутым воротам усадьбы. Провожавший нас хозяин молча поклонился вслед.

Колея вела на юго-восток, к близлежащим холмам. В отдалении темнела полоса окружавшего крепость леса, оставшегося по правую руку и чуть позади.

— Сорок две мили до Баршанце, — сказал Зигвальд, указывая вперёд. — Это мой дом, лён, выделенный отцом. Там укроемся, последим за слухами, я соберу братьев и кой-кого из дальних родичей — обговорить, что будем делать.

— А что надо делать? — спросил я, получив маловразумительный ответ:

— Стержень, на котором держится мир, ветшает, Универсум обтрепался по краям, всё начало распадаться, — Зигвальд помолчал и добавил то, что я уже слышал вчера: — С каждым годом всё хуже и хуже… Первые не хотят ничего замечать, но мы-то видим! В Страже Крепостей теперь пятикратно больше людей, чем столетие назад, а это о многом говорит!

— Послушай, ты можешь объяснить, что такое…

Меня прервал оживший ПМК, который теперь был закреплён на поясе справа — слева устроились ножны с таким же внушительным кинжалом, как и у Зигвальда, только рукоять попроще, не костяная, а деревянная. Нетико решил не скромничать — сначала динамик издал резкий и неприятный сигнал тревоги, принятый на судах Дальнего Флота, потом ИР выдал привычной беспокойной скороговоркой:

— Воздушные цели в радиусе действия сенсоров! Приближаются, направление — запад, сорок два градуса, расстояние — одиннадцать километров!

Я натянул поводья, заставив лошадку резко остановиться. Ей это не понравилось — зафыркала и стукнула о землю передним копытом. Зигвальд машинально посоветовал не дёргать так сильно за упряжь, лошади больно, а железное грызло может повредить губы.

Точно, далеко-далеко над лесом можно было различить несколько чёрных точек. Из-за расстояния я не сумел определить сколько их, однако Нетико пояснил — четыре. Зигвальд, перехватив мой взгляд, тоже обеспокоился, после чего началось неописуемое: он сунул сложенные в колечко большой и указательный пальцы в рот, пронзительно и переливчато свистнул, так что у меня уши заложило, а лошадки резко взяли с места в галоп. Я едва не вылетел из седла — в последний миг успел вцепиться обеими руками в луку и сжать коленями округлые бока своего скакуна. Никогда бы не подумал, что эти невзрачные твари способны носиться едва не со скоростью пули!

Зигвальд свернул с дороги и меньше чем за полминуты мы оказались возле обширного перелеска, разделявшего обработанные поля и выпас, по которому бродили десятка два безнадзорных чёрно-белых и рыжих коров. В финале я всё-таки не удержался и сверзился на землю, однако упал удачно, на спину. Дыхание на миг перехватило.

Лошади были великолепно обучены — Зигвальд подхватил обеих под узду, потянул ремешки вниз, после чего наш гужевой транспорт безропотно опустился на колени, а затем волосатые коньки повалились набок и замерли. Со стороны посмотреть — их тут вроде бы и нету, целиком скрылись в густой высокой траве и подлеске. Тем временем Зигвальд вцепился стальной ручищей в моё предплечье и оттащил к корням похожего на древний ясень дерева.