Белая эмиграция в Китае и Монголии

Узнав, что это Русский отряд, Ш.М.П., и что майор Иванов является его начальником, офицер-японец подошел к столу и позвонил куда-то по телефону, стоявшему на столе начальника отряда. Короткий разговор по-японски, и офицер молча передал трубку майору Иванову: у телефона был один из помощников начальника полиции – японец. Он объявил о том, что полиция Сеттльмента перешла в ведение японской администрации, но отряд должен по-прежнему нести службу до дальнейших распоряжений. Довольно вежливо, но с большим достоинством «откланявшись», офицер-японец, в сопровождении своих солдат, вышел из штаба отряда, и танковая колонна двинулась дальше.

Не могло быть никаких сомнений в том, что японцы не только отлично знали, «какая воинская часть стояла на Рейс-Корсе», но они прекрасно были осведомлены и о ее личном составе, о каждом чине ее в отдельности, так как «их люди», японские служащие штаба полиции Международного Сеттльмента, конечно, уже дали эти сведения своему военному командованию.

На душе у каждого из нас, я думаю, было неспокойно: кончилась нормальная, налаженная годами жизнь, начиналась новая на положении «нежелательных служащих» – полуврагов новой власти. В душу невольно закрадывалась тревога за будущее. В ушах еще ясно звучали слова председателя муниципального совета, сказанные им во время коктейль-парти при переводе отряда из Ш.В.К. на службу в полицию, в которых он выражал надежду и глубокую уверенность в том, что отряд будет продолжать свою верную и примерную службу муниципалитету и на новом своем поприще – полицейской части. Перед глазами еще мелькали строки обращения английского посланника в Китае ко всем служащим-европейцам (включая и англичан), отпечатанного в местной прессе, в котором он призывал всех оставаться на своих местах при любых обстоятельствах и сохранить Международный Сеттльмент до лучшего, спокойного будущего.

Пришли новые «хозяева» – японцы. Пришли по праву завоевателей. Как они отнесутся к служащим муниципального совета, несшим свою службу по английским законам, могло показать только будущее.

Вечером в этот же день, 8 декабря, в нашем «Оффисерс месс» собралось почти все высшее полицейское начальство – англичане: был и начальник полиции, капитан Смайс, были старшие его помощники Бэкер, Самсон, «наш» Робертсон, Эйерс, Виддоусон, конечно, Тэтстолл, были кое-кто и из начальников «полицейских дивизионов». Многие из них уже переехали или собирались переехать со своих комфортабельных квартир в скромные, небольшие квартиры и комнаты, имевшиеся в здании Рейс-корсного клуба, в которых обычно жили иногородние члены клуба, приезжавшие в Шанхай на скачки.

Все они были в тревожном настроении. Начальник полиции, майор Борн, и его старшие помощники Смайс и Самсон, вместе с английскими дипломатическими чиновниками и некоторыми высшими чинами Ш.В.К. (в том числе был и последний командир корпуса, полковник Манн), должны были в недалеком будущем отплыть из Шанхая на специально «договоренном с японцами» последнем пароходе, который должен был увезти их в нейтральный «международный» порт Лоренцо-Маркос, на западном берегу Африки. Все остальные англичане оставались на службе по-прежнему, но с постов начальников отделов перешли на должности помощников, уступив свои места японцам.

Японцы в данном случае поступили очень разумно: они не ломали структуры муниципального аппарата, а брали его в свое ведение таким, каким он был, имея в виду лишь постепенно вводить свои правила и порядки, не нарушая нормальной жизни все еще продолжавшего оставаться «международным» Сеттльмента. Многие из новых глав отделов полиции, японцы, оказались старыми служащими муниципальной полиции (японского отдела), занимавшими при англичанах скромные должности. Теперь они стали начальниками, а их бывшие начальники перешли к ним в подчинение.

Имея в виду сохранение целостности Международного Сеттльмента и его огромного и богатейшего хозяйства, англичане, следуя приказу своего посланника в Китае, остались служить во всех отделах муниципалитета, выполняя приказы своих новых начальников – военных врагов. Не находившиеся на муниципальной службе англичане были посажены в лагеря, куда вскоре стали отправлять и тех из «муниципального служилого элемента», которые не были угодны своим новым хозяевам или вызывали у них подозрение, как «саботажники».

Чиф-инспектор Тэтстолл по-прежнему остался нашим «офицером связи» со штабом полиции, но наш непосредственный начальник – «Начальник Тренировочного Депо, всех полицейских резервов и Индусского отдела», милейший Робертсон – был убран со своего поста и вскоре посажен в лагерь. На его место 22 февраля встал бывший японский суперинтендант муниципальной полиции – Суказаки. Это был хорошей души человек и ревностный служака. Он не питал и не проявлял враждебности к своим бывшим начальникам-англичанам, теперь ставшим ниже его по положению, и умел ладить со всеми. Он прекрасно говорил по-английски и, я думаю, продолжал любить свою «муниципальную полицейскую службу».