Белая эмиграция в Китае и Монголии

Зимой 1927 г. школе были отведены новые помещения в районе расквартирования 65-й дивизии. Там занятия производились по-прежнему, но с каждым днем чувствовалось, что дело идет к концу, с фронта шли печальные вести. Войска генерала Чан Кайши одерживали победу за победой. Дела охранителя Шаньдуна стали принимать плохой оборот. Не было денег платить жалованье солдатам, отчего началось дезертирство и переход на сторону противника. Русские части, также не получающие денег по нескольку месяцев, потеряли желание защищать интересы командования, которое перестало к ним проявлять необходимые заботы. Пусть это не будет минусом, не заденет честь русских, ибо понятно каждому, что полуголодный и полуодетый солдат – плохой боец. Да еще солдат, находящийся на положении ландскнехта.

Тем не менее, русские, оставшиеся при маршале Чжан Чжунчане до конца, с честью выполнили свой долг, и в частности школа. Она принимала деятельное участие в боевых операциях. При оставлении Цинана юнкера вели арьергардные бои и много раз с полнейшим успехом отражали атаки нападавшего многочисленного противника. Были отданы Тяньцзин и Пекин. Дезертирство усиливалось. Положение усугубилось таинственным убийством маршала Чжан Цзолина. Среди китайских генералов усилились взаимные распри, и, наконец, маршалу Чжан Чжун-чану пришлось бежать, бросить на произвол судьбы оставшиеся верными ему части.

Школа перестала существовать, как и вся группа русских войск. Все стали разбредаться по разным городам Китая: Харбин, Тяньцзин, Шанхай и другие. Каждый был предоставлен сам себе, и к тому не имея при себе ни средств существования, ни возможности на скорое устройство на какую-либо службу. Таково было положение здоровых, раненых и калек оно было гораздо худшим. Военная форма сменилась штатским платьем, и началась борьба за существование, началась серенькая, эмигрантская жизнь – все было в прошлом, и жить нужно было только тем, что в душе еще теплится огонек надежды на скорое возвращение в Россию, которая все же освободится, наконец, от красного тирана и примет в свои объятия изгнанников, горячо ее любящих и готовых всегда отдать за нее все – вплоть до своей жизни.

Шаньдунцы, где бы вы ни были, помните всегда свою школу, офицеров и однокашников и в день Святителя Николая (6/19 декабря), в день школьного праздника, собирайтесь по возможности вместе, проведите час-другой в дружеской беседе и в память школы крикните громко русское «Ура!».

* * *

Заканчивая свой краткий очерк о Шаньдунском офицерском инструкторском отряде, я мысленно оглядываюсь на то недавнее, но навсегда ушедшее время пребывания в школе. Как-то особенно болезненно и тоскливо сжимается сердце, и становится жаль, что все это ушло и никогда, никогда не вернется. Встречаются юные лица юнкеров, на которых так ясно выражались желание учиться, готовность отдать себя на служение Родине и гордость за носимый мундир школы, честь которого всегда был готов поддержать. Теперь все они взрослые, все вкусили горечь эмигрантского бытия. Многие стали семейными. Некоторые прекрасно устроились, но большинство весьма скромно, а некоторых нет уже и в живых. Большинство офицеров школы также почили вечным сном, не дождавшись светлых дней возрождения Родины. Но пусть в сердцах всех шаньдунцев, тех, кто еще жив, не угасает любовь к Отечеству, тяготение к тесному объединению около союза шаньдунцев и готовность в любой момент, когда позовет Россия, взять оружие и, припоминая все знания, что дала вам школа, идти на борьбу за счастье и благоденствие нашей доброй, великой, многострадальной Родины. Вечная память почившим шаньдунцам! Слава живым!

Д. Жемчужин {67} История Харбинского кружка морских офицеров {68}

Сегодня, в праздник Морского корпуса, в далеком ото всех морей Харбине, на чужбине, вновь собрались питомцы корпуса и офицеры флота для дружеской беседы за традиционным гусем. Смытые волнами житейского моря с родных кораблей, на которых уже не реет славный Андреевский флаг, оторванные годиною лихолетья от родных берегов родины – России, угнетаемые зачастую беспросветной нуждой, лишенные всего дорогого сердцу каждого верного сына Родины, – моряки до Харбина донесли лишь то, что не отнимется никакими грязными руками: это честь и верность заветам славных флотоводцев прошлого – славные традиции седой старины: верность Престолу и Родине.