Белая книга. Промышленность и строительство в России 1950–2014 гг.

Более важный и характерный вклад в увеличение производительности труда для промышленности в целом вносит реструктуризированный российский углепром. Добыча угля снизилась за годы реформы резко, примерно в два раза к 1998 г. (см. рис. 18). Более безопасная открытая добыча восстановлена на дореформенном уровне 1990 г., а в опасной подземной добыче после двукратного спада в 1990–1998 гг. наступила стагнация на уровне около 100 млн т/год – как в конце 1940-х гг. В целом добыча угля за 1999–2014 гг. восстановлена на уровне 40-летней давности. Выросла производительность, а производство упало, променяли эффект на эффективность.

В реформе по реструктуризации отрасли в погоне за эффективностью (например, за счет ликвидации «отсталых», производительность труда в группе оставшихся шахт выросла в 1990–2010 гг. в 2,5 раза, рентабельность в 1988 г. – 6,9 %, а в 2008 г. – 19,7 %), повредили более фундаментальные достижения отечественного углепрома – например, безопасность в подземной добыче (см. рис. 20).

Зато в «обрезанной» угледобыче резко выросла производительность труда, особенно в подземной добыче, где наблюдался двукратный спад производства (см. рис. 18). Существенно выросла и среднесуточная добыча на одну шахту (рис. 147).

Увеличение производительности в шахтах происходит не только потому, что для них закуплена высокопроизводительная зарубежная техника.[29] Основная причина роста эффективности производства в реструктуризированном углепроме – закрытие «нерентабельных» шахт (их в советские времена тоже легко было «вычесть» и резко поднять эффективность производства). В пределе можно было оставить из советского прошлого одну самую высокопроизводительную шахту (например, Распадскую) и получить российский рекорд производительности по всему углепрому. Погнавшись за эффективностью утратили основной эффект производства (падения добычи) и получили бонусные эффекты деклассирования шахтеров и невиданного для индустриальной России роста крупных промышленных аварий.

Рис. 147. Эффективность подземной добычи угля в РСФСР и РФ

Другими словами, показатели эффективности производства служат индикаторами, когда производственная система стабильно развивается. Если происходит резкое изменение структуры промышленности, доминирует деградация и сокращение производства, то «старые» показатели эффективности для такого деиндустриализирующегося производства не годятся. Они что-то еще показывают, но уже неизвестно что. Производительность шахтеров в железнодорожный вагон не отгрузишь. Традиционные показатели эффективности производства являются признанными индикаторами, когда нет резких изменений в производственной системе («при прочих равных»). Если совсем грубо, то для оценки состояния периферизирующейся промышленности России нужны не показатели эффективности производства, а показатели замедления архаизации или скорости регресса.

Пока новые индикаторы «эффективности менеджмента» в экономике не определены и не признаны, вынужденно приходится использовать проверенные, еще неотмененные, но забытые показатели эффективности производства.

Рассмотрим, что происходило с производительностью труда в ключевых отраслях обрабатывающей промышленности России.

И до и после реформ в российской металлургии не наблюдалось значительных разрывов в темпах роста и падения между производительностью труда и производством (рис. 148).

За период 1950–1990 гг. производство и производительность труда в металлургии РСФСР возросли примерно в 5 раз. К середине 1990-х гг. значения этих показателей упали почти вдвое, но к началу 2010-х гг. дореформенные уровни были восстановлены (за исключением цветной металлургии). Напомним, что на втором этапе реформ восстановлен лишь размер «потока» (теперь в основном экспортного) и его производный показатель (производительность труда). Важнее, что происходит с металлическим фондом России при иссякающем или уходящем мимо «потоке» металлопродукции.

Рис. 148. Индексы производительности труда (1) и производства (2) в металлургии РСФСР и РФ (1990 г.=1)

К высокоразвитым обычно относят страны с металлическим фондом более 7 т на душу населения. В годы реформ Россия выбыла из их списка по этому показателю. За 1991–2005 гг. металлический фонд РФ недополучил только вследствие падения производства стали 3,2 т на душу населения (без учета выбытия сооружений, машин и оборудования из употребления в деиндустриализацию и роста экспорта металла на внешний рынок), а к 2014 г. эти металлоизъятия в РФ достигли 4,6 т на душу населения. В середине 2000-х гг. по наличному металлическому фонду (не по его состоянию) Россия опустилась в списки полупериферийных стран и находится там теперь вместе с Мексикой, Турцией, Аргентиной и др. После реформ производимый в России «поток» металлоконструкций в основном питает металлический фонд высокоразвитых стран. Для подобного экспорториентированного менеджмента действительно важен показатель производительности труда в металлургии.