Белая кошка

Она тянется ко мне, такая невероятно теплая, мягкая, и хрипло шепчет:

– Я тоже по тебе скучала.

Смеюсь, и в голове у меня немного проясняется.

– Ты же хотела меня убить.

– Ты мне всегда нравился. Я всегда тебя хотела. Всегда.

– Да? – только и могу выговорить я.

И целую ее.

Лила приоткрывает губы, откидывается на кровати, увлекая меня за собой, обвивает мою шею руками и легонько вздыхает. Как жарко, мышцы свело, я словно готов ринуться в драку, весь дрожу от напряжения. Делаю судорожный вдох.

Я счастлив. Так счастлив, что сейчас взорвусь.

Дотрагиваюсь до нее снова и снова и не могу остановиться. Как будто прикосновением можно выразить все то, что мне никогда не сказать словами. Руки в перчатках забираются под ее джинсы, скользят по коже. Лила изгибается, стягивает штаны, тянется расстегнуть мой ремень. Наше дыхание смешивается, мои мысли несутся по безумной спирали.

Кто-то колотит в дверь. Плевать. Я не останавливаюсь.

– Кассель! – кричит из коридора дед.

Скатившись с кровати, я вскакиваю. Лила раскраснелась и тяжело дышит, у нее влажные алые губы, глаза потемнели. Меня немного пошатывает.

– Что?!

Дверь открывается. На пороге стоит дедушка с телефоном в руке.

– Пойди и поговори с матерью.

Виновато оглядываюсь на Лилу. Она поспешно застегивает молнию на джинсах, на щеках у нее алеют красные пятна.

– Я перезвоню, – свирепо смотрю на деда, но тот и ухом не ведет.

– Нет. Возьми трубку и выслушай ее.

– Дедушка!

– Кассель, поговори с матерью, – голос у него непреклонный, никогда раньше не слышал, чтобы дед так разговаривал.

– Ладно! – схватив телефон, выхожу в коридор, утаскивая старика за собой. – Мама, поздравляю с освобождением.

– Кассель! – она так радуется, словно это не я, а какой-нибудь иноземный принц. – Прости, что сразу же не приехала домой. Я так хочу снова увидеть своих крошек. Ты и представить себе не можешь, что это такое – столько лет в камере, бок о бок с этими мерзавками, одной не остаться ни на минуту. Вся одежда теперь велика. Кормили нас отвратительно, и я похудела. Нужно полностью обновить гардероб.

– Здо2рово. Ты в гостинице?

– В Нью-Йорке. Зайчик, нам столько всего нужно обсудить. Прости, я так долго скрывала, что ты мастер, но я боялась: кто-нибудь обязательно попытался бы тобой воспользоваться. Посмотри, что они натворили. Конечно, если бы судья меня послушал, ничего бы не случилось, мать ведь должна быть рядом с детьми. Я была вам так нужна.

– Это случилось еще до твоего ареста.

– Что?

– С Лилой. Они пытались заставить меня ее убить до твоего ареста и в клетке заперли до твоего ареста. Так что ты тут совершенно ни при чем.

– Детка, – говорит она дрогнувшим голосом, – уверена, все было совсем не так. Ты просто все неправильно запомнил.

– Ни. Слова. Про. Память, – я выплевываю слова одно за другим, цежу их, как капли яда.

Мать молчит. Так странно: раньше невозможно было заставить ее замолчать.

– Детка…

– Что происходит? Дед заставил меня взять трубку. Что случилось такого важного?

– Да ничего. Просто твой дедушка расстроился. Понимаешь, я решила сделать тебе подарок, ты ведь всегда этого хотел. Зайчик, ты не представляешь, как я рада. Ты, самый младшенький, вызволил братьев из такой передряги. Старших братьев! Ты заслужил замечательный подарок.

В желудке у меня холодеет от нестерпимого ужаса.

– Какой подарок?

– Всего-навсего…

– Что ты сделала?

– Вчера я навещала Захарова. Ты же не знаешь, мы знакомы. Ну и вот, столкнулась с его прелестной дочуркой. Она же тебе всегда нравилась?

– Нет, – я отчаянно мотаю головой.

– Не нравилась? А я думала…

– Нет, нет! Мама, пожалуйста, скажи мне, что ты не дотрагивалась до нее. Скажи, что не работала над ней.

– Я думала, ты обрадуешься, – голос у матери немного неуверенный, она словно уговаривает меня: будто купила на распродаже свитер, а он мне не нравится. – Девчушка превратилась в настоящую красавицу, разве нет? С тобой, конечно, не сравнится, но уж точно симпатичнее той рыжей, с которой ты в последнее время болтался.

Поворачиваюсь и со всей силы стукаюсь о стену плечом, ноги меня не слушаются.

– Мама, – я почти плачу.

– Детка, ну что ты?

– Просто скажи, что ты сделала. Просто скажи.

Как ужасно – умолять кого-то разбить вдребезги все твои надежды.

– Такие вещи не следует обсуждать по телефону.

– Говори!

– Ладно-ладно. Я немножко поколдовала, и теперь она влюблена в тебя. Сделает все что угодно, все, что ты захочешь. Правда, здорово?

– Верни все как было. Пусть она станет как раньше, я привезу ее, и ты все исправишь.

– Кассель, ты же знаешь, я не могу. Могу заставить ее возненавидеть тебя или стать совершенно безразличной, но вспять проклятие обратить невозможно. Если это тебя так расстроило, просто подожди. Со временем магия потеряет силу. Ну то есть прежней она уже не станет…

Я вешаю трубку. Телефон опять звонит. Потом снова и снова. На дисплее высвечивается номер гостиницы.

Лила выходит в коридор, проверить, куда я делся. А я сижу в темноте, сжимая в руках трезвонящий телефон.

– Кассель? – шепчет она.

Я даже не могу поднять на нее глаза.