Белая Кость

— Я видела младенцев намного больше вашего, — ответила Миула не моргнув глазом. — И могу отличить мёртвого от живого. Если вы кому-то скажете, что мальчик родился мёртвым, а потом ожил, половина людей не поверит, а другая половина потребует сжечь младенца на костре вместе с той, кто его оживил. А мы с Таян потом вырежем город. Или вытравим. Мы ещё не решили, что сделаем. Но я точно знаю, что сделаю со Святейшим отцом. Это он настроил всех против нашей королевы.

Лейза откинулась на спинку кресла и прижала к губам сложенные ладони.

Побелев как снег, Янара села на кровать и сцепила руки на коленях:

— Приехал король.

Миула подбежала к окну. Перешла к другому:

— Никого не вижу.

— Я чувствую. — Голос Янары дрогнул.

Таян покачала младенца:

— Тише, маленький, тише. Тебе нельзя волноваться.

Подойдя к оконному проёму, завешенному тряпкой, Лейза отогнула краешек. Во внутреннем дворе было безлюдно. Повернулась к Янаре:

— Держите себя в руках. Ради ребёнка.

Она подняла полные слёз глаза:

— Это сын короля.

Лейза села рядом с Янарой, обняла её за плечи:

— Я верю, но моей веры мало. Вам должны верить лорды, церковь и народ.

— Как мне это доказать?

— Когда-нибудь ваш муж увидит в ребёнке меня или себя и признает его.

Янара вытерла слёзы:

— Когда-нибудь?

— Наберитесь терпения. И не забывайте, что вы королева. — Лейза поцеловала её в висок. — Схожу, посмотрю. Возможно, вы ошиблись. Но лучше бы он уже приехал.

Янара велела Таян не выходить из опочивальни, отправила Миулу на лестницу и расположилась в гостиной. Шло время, Лейза не возвращалась. Кормилица дважды приходила покормить младенца. Перед тем как уйти, что-то говорила Янаре, а она выдавливала улыбку и кивала, совершенно не понимая смысла слов.

Когда иссякли последние капли надежды увидеть мужа, в комнату влетела Миула:

— Идут! Идут!

Рэн и Лейза переступили порог гостиной. Не успев ни о чём подумать, Янара оказалась в объятиях супруга.

— Тебя нельзя оставлять одну, — говорил Рэн, прижимая её к груди. — Как ты себя чувствуешь?

— Уже хорошо.

— Я думал, что сойду с ума.

Янара отклонилась назад, посмотрела Рэну в лицо. Все страхи вмиг испарились. Её душа пела и смеялась.

Он поцеловал её в губы:

— Как же я соскучился! — Коснулся губами шеи. — Покажешь мне ребёнка?

— Конечно! — Она взяла мужа за руку и завела в опочивальню.

Таян вытащила младенца из-за пазухи. Положила в колыбель.

— Как назвала сына? — спросил Рэн, склоняясь над малюткой.

— Имя сыну даёт отец, — напомнила Янара, даже не пытаясь сдерживать радостную дрожь. Сейчас Рэн возьмёт младенца на руки и тем самым признает своё отцовство.

— И кто отец?

Казалось, что из-под ног ушла земля. Янара схватилась за люльку и едва не рухнула на пол:

— Ты.

— Не я.

Задыхаясь как висельник в петле, она села на кровать. В ушах троекратным эхом прозвучал голос Лейзы:

— А вдруг этой твой сын?

— Я не верю в чудеса.

— А вдруг?

Рэн подошёл к разбитому окну. Отогнув край тряпки, посмотрел в лиловое небо:

— Помнишь Плафа?

— Что-то знакомое, но кто такой — не вспомню.

— Он считал, что умеет успокаивать ветер и вызывать дождь.

— Плаф из Дизарны, — протянула Лейза, глядя королю в спину. — Конечно, помню. Ты ему не верил.

— Он сам себе не верил. А помнишь, как он сказал: «Я вызову снег среди лета и докажу тебе, что чудеса существуют»?

Лейза покачала головой:

— Он сидел перед кряжем и сутками напролёт бормотал заклинания. Посреди лета с гор сошла снежная лавина и похоронила его под собой. Хороший был человек.

— Плаф помог мне понять две важные вещи. Не доказывай то, во что не веришь сам, и не буди то, с чем не можешь справиться. Я не верю в чудеса и не хочу оказаться под лавиной. — Рэн обернулся. — Оставьте нас.

Дождался, когда Лейза и Таян уйдут, и опустился на ковёр возле ног Янары:

— Я тебя ни в чём не виню. Я не хочу знать, кто отец ребёнка и как это произошло. Единственное, о чём я жалею, так это о том, что после падения мэритской крепости отпустил тебя домой. Есть ошибки, которых уже не исправить. — Обхватил её колени. — Расскажи, как за тобой ухаживали клирик Хааб и мать Болха.

Выслушав Янару, сказал, что скоро в столицу вернётся лорд Айвиль и состоится заседание великих лордов, на котором решится судьба ребёнка. Поцеловал жену на прощание и ушёл.

Янара велела Миуле принести из молельни святое писание. Открыв книгу наугад, уткнулась в страницы лбом: «Не бросай меня. Ты мне нужен…» Она молилась всю ночь. На рассвете забрала сына у Таян и принялась ходить по опочивальне, нашёптывая: «Прости его. Когда-нибудь он прозреет и будет жалеть всю жизнь. Есть ошибки, которых уже не исправить. Прости его».

Вечером Янаре сообщили, что заседание состоится утром.

Эту ночь она спала как убитая. Открыв глаза, прислушалась к себе. В душе царило холодное спокойствие, словно перед ней открылись тайны всех перекрёстков и окольных путей. Чувства, клокотавшие накануне в её душе, превратились в зверьков, притихших при виде кнута её воли.