Белая Кость

— Когда подводы с трупами прибыли в Дигор и клирики сообщили, что Святейшего определили в Безумный дом, вы отправились в Фамаль, — вновь заговорил Рэн. — Вы и правда испытываете тёплые чувства к дядюшке? Или это тоже часть вашего с Джалеем плана?

— Мой отец женился второй раз. Мачеха хотела отослать меня в монастырь, но герцог Кьяр не позволил. Я выросла в его доме, дядя заменил мне отца и мать. Я люблю его.

Рэн заложил руки за спину. Качнулся с пятки на носок:

— Вы приехали в Фамаль тайно, хотели увидеться с дядюшкой и сразу уехать. Но вас к нему не пустили.

— Не пустили, — эхом откликнулась Барисса.

— Безумный дом находится в ведении Просвещённого монастыря, поэтому вы пошли к настоятелю.

— Я надеялась получить разрешение.

— В тот день святые отцы подписали мою бракоразводную грамоту. Ещё никто не знал, что мы с Янарой разорвали отношения, а церковники знали. И вы узнали. Дождались ночи. Выступили передо мной в роли спасительницы королевства и сжали время на раздумья. — Рэн перевёл дух. — Будь вы Джалеем, я бы сказал: «Блестящая игра». Ибо это игра могущественного мужчины, идущего к своей цели. Игра зрелого мужа, а не юной женщины, чистой, искренней, целомудренной. Была ли в ваших словах хоть крупица правды?

— Я люблю вас.

— Такая любовь мне не нужна.

Обладая сильным характером, Барисса оставалась подлинной женщиной, подвластной инстинктам и страстям. Она поняла, что теряет человека, которого полюбила всем сердцем и добивалась всеми способами. Скала её гордости не выдержала удара и рухнула. Герцогиня опустилась на колени и подняла на Рэна глаза, полные слёз.

— Простите меня.

Рэн изогнул губы в язвительной усмешке:

— Волнуетесь о чести и достоинстве.

— Публичное поругание и позор — заслуженная кара за то, что я сделала… Я люблю вас и умоляю простить.

Скрипнув зубами, Рэн погрозил пальцем:

— Ели вы ещё раз меня обманете, я заточу вас в монастырь.

— Я поняла.

— Если вздумаете навредить моим детям, Игдалине и Дирмуту, я вас казню.

Барисса отшатнулась, как от удара:

— Я никогда не обижу ваших детей. Я постараюсь заменить им маму.

— А вот этого делать не надо, — отрезал Рэн. — У них есть мама. Я не лишу её общения с дочерью и сыном. Сам я видеться с ней не буду, не переживайте. Но дети смогут поехать к матери, когда захотят, и жить в её доме столько, сколько им вздумается. А вы будете говорить о ней только хорошее.

— Я поняла.

— Вы согласны стать моей женой, зная, что от монастыря или эшафота вас отделяет один неверный шаг?

— Согласна.

Рэн протянул руку, чтобы помочь герцогине подняться. Она стиснула его пальцы и припала к руке губами.

Весь следующий день Барисса отходила от неприятного разговора. Мысленно собирала вещи, садилась в карету и покидала Фамальский замок. Но как только перед внутренним взором появлялся Рэн, Бариссе хотелось плакать, а внутренний голос ласково нашёптывал: пережди, перетерпи, докажи свою преданность, и самый желанный мужчина на свете непременно тебя полюбит.

Решив, что Барисса волнуется, как и положено волноваться невесте в последний день девичества, фрейлины весело щебетали, примеряя праздничные наряды, и всячески старались растормошить госпожу.

Следуя канонам моды, красивая благородная дама должна обладать высоким лбом, длинной шеей, бледным лицом и светлыми бровями. Желая добиться высокого лба, женщины избавлялись от линии роста волос, используя уксус или негашёную известь. Брови осветляли несвежей овечьей мочой или отваром из луковой шелухи. Кожу лица отбеливали свинцовыми белилами. Тусклой и безжизненной внешности придавали выразительность, применяя настойку паслёна. Она расширяла зрачки и зрительно увеличивала глаза.

Янара не прибегала к таким ухищрениям. Гармоничная внешность — подарок самой природы — делала Янару броской и неотразимой. Бариссу природа одарила королевской кровью и дерзким, необузданным нравом. Она пренебрегала правилами и ломала закоснелое представление о красоте. Любила свои чёрные брови, смуглую кожу, не слишком высокий лоб и на фоне отбеленных фрейлин смотрелась, как яркая бабочка в окружении моли.

Волосы считались признаком сексуальности, поэтому церковь выступала против демонстрации этой греховной «части тела». Янара и Барисса были набожными женщинами. На публике они накрывали головы вуалью или капюшоном, но обе любили, чтобы блестящие пряди или сложные косы были видны посторонним, будто они случайно вылезли из-под головного убора.

Барисса просила фрейлин то заплетать ей волосы, то распускать и слегка смачивать, чтобы они вились. Укладывать на бок, зачёсывать назад. Измучив девушек, надела свадебное платье из атласа малахитового цвета, подвела углём глаза, примерила драгоценности и корону и наконец-то восстановила душевное равновесие. Спать легла рано, чтобы утром выглядеть свежей и бодрой.

Рэн провёл этот день в долгих и утомительных беседах с послами соседних королевств. Подписал важные договоры и соглашения, обсудил цены на железную руду, серебро и золото.