Белая кровь Тавриды

Внимательно осмотрев место и ничего интересного больше не обнаружив, смершевцы вместе с комендантом вернулись обратно и занялись осмотром сельской конторы, где они ночевали и где располагалась комендатура, а также прочие органы местной советской власти.

– Хорошо, хоть здание не шибко пострадало, – сказал Тальянкин. – Так, царапины только. Окошко вот разбито… А больше, кажется, и ничего.

– Федор, глянь! – окликнул Белкина Чистов. – Осколок от гранаты. А вот еще. И воронка от взрыва. А ведь гранаты, похоже, тоже немецкие.

– Точно немецкие, – подтвердил комендант. – Уж я-то навидался таких осколков. Один даже сидит во мне. Аккурат рядом с сердцем.

– Да и мы их навидались, – невесело произнес Иван Тальянкин.

– Поговорим? – глядя на всех сразу, сказал Белкин. – Думаю, есть о чем…

– Мне уйти? – спросил комендант.

– Ничего, оставайтесь, – махнул рукой Белкин. – Четыре головы – хорошо, а где четыре – там и пятая пригодится.

* * *

Приступили к совещанию. Поговорить действительно было о чем.

– Кто начнет? – спросил Белкин.

– Давайте я, – сказал Чистов. – Мыслю так. Стреляли по нам…

Кто-то насмешливо фыркнул.

– Да, по нам! – упрямо повторил Чистов. – Не по коменданту, не по всей прочей власти, а именно по нам, по смершевцам. Потому что по коменданту могли стрельнуть и раньше, но не стрельнули. А когда появились мы – то получите и распишитесь.

– И как же они нас нашли? – спросил Тальянкин.

– А мы что же, маскировались? – спросил в ответ Чистов. – Наоборот, мы старались быть на виду. Вот и нашли. В селе да не найти приезжих! Вопрос в другом – кто именно в нас стрелял. И зачем.

– Зачем это, допустим, понятно, – сказал Тальянкин. – А вот кто это, конечно, таинственный вопрос…

– Ну, не такой уж и таинственный, – вступил в разговор Белкин. – Кое-что нам известно… Автоматы, из которых по нам били, немецкие. Гранаты тоже. Значит, те, кто по нам стрелял, тоже оттуда…

– Немцы, что ли? – удивленно спросил Эмиралиев.

– Необязательно, – ответил Белкин. – Могут быть и русские, или, скажем, крымские татары, или греки. Здешние. Но – оттуда.

– То есть диверсанты? – вступил в разговор комендант.

– Да, – кивнул Белкин.

– Ну, немецкие автоматы и немецкие гранаты еще не доказательство, что здесь действуют немецкие диверсанты, – не согласился Чистов. – Думаю, немецкое оружие легко можно добыть и на месте. Немцы, когда драпали, должно быть, много его здесь оставили. Что скажешь, комендант?

– Это точно, – подтвердил комендант. – Возами вывозим. И автоматы, и гранаты, и мины со снарядами… Чего только нет!

– Вот видите, – сказал Чистов. – Так что не факт, что эти ночные разбойники – с той стороны. Могут быть и какие-то здешние душегубы. Но связь с немцами, я так думаю, они все же поддерживают. А коль поддерживают, то из этого следует, что выполняют их задание.

– С чего вдруг такая уверенность? – спросил Белкин.

– Ты забыл о ночных взрывах, командир, – невесело усмехнулся Чистов. – И взрывы, и стрельба по нам – все это случилось одновременно. Может, ты скажешь, что это случайность? Так сказать, совпадение?

– Нет, не скажу, – ответил Белкин.

– Ну, вот видишь…

В это время в соседнем помещении заскрежетал полевой телефон. Комендант опрометью бросился туда.

– Кажется, сейчас мы узнаем о взрывах подробнее, – предположил Тальянкин.

Комендант долго не возвращался. А когда вернулся, лицо его было мрачным и растерянным.

– Звонили с приисков, – сказал он.

– Ну, я же говорил, – вздохнул Тальянкин. – Откуда же еще… И что там?

– Плохо там, – уныло произнес комендант. – Еще хуже, чем у нас. Ночью взорвали три соляных бурта и, кажется, еще что-то… Но и это еще не вся беда. Еще стреляли по милиционерам и солдатам. Вот как по нам, так и по ним. Говорят, двоих убили. В ответ наши тоже стреляли и убили одного из нападавших.

– Срочно едем на прииски! – распорядился Белкин. – Михаил, заводи машину! Ты, – Белкин глянул на коменданта, – остаешься здесь! При телефоне. Думаю, сейчас начнут трезвонить из Симферополя и прочих мест. Держи нас в курсе. Все, ребята, по седлам!

– Вай, даже чаю не успели попить! – горестно вздохнул Рустем Эмиралиев.

– Ничего! – отмахнулся Белкин. – Когда мы голодные, мы становимся злее и умнее. Все, поехали!

Но уехать не получилось. Со стороны улицы вдруг раздались голоса, и во двор вбежали люди – человек, наверное, двадцать. В основном это были женщины. Мужчин в Ишуни, равно как и в других селах, почти не осталось – все были на фронте.

– Да это что же такое творится! – голосили женщины вразнобой. – Убили! Опять убили! Зарезали!

– Кого убили? Кого зарезали? – выступил навстречу женщинам комендант. – Говорите толком!

– Это ты нам скажи толком, коль ты советская власть! – раздались возмущенные возгласы. – Докуда это будет продолжаться? Вроде уже и немцев прогнали, а все равно убивают!