Белая кровь Тавриды

– Этих проклятых писателей! – Чистов раздраженно ткнул пальцем в бумажки с угрожающим содержанием, которые были обнаружены рядом с убитыми ночью женщинами. – Те же самые бумажки с теми же самыми словами! Вот тех, кто их написал, и будем искать!

* * *

– …Где наша бравая следственная бригада? – спросил Белкин, и в его голосе ощущалась целая гамма чувств: и усталость, и безнадежность, и раздражение, и злость, и еще что-то такое, чему и определения просто так подобрать невозможно. – Может, они что-нибудь разузнали? Ну, где их носит?

– Здесь мы, – раздались голоса.

– Ну-ну… – Белкин с иронией оглядел новоявленных сыщиков. – Это хорошо, что вы все здесь… И что же? Что разузнали? Почему молчите? О-хо-хо…

– Я разузнал, – ответил Протон. – То есть мне так кажется, что разузнал… Предчувствия у меня…

– Предчувствия – это хорошо, – вздохнул Белкин. – Ну, а если точнее?

– А если точнее, – сказал Протон, – то это будет долгий разговор. И не при всех.

– Ну, давай отойдем, – помедлив, произнес Белкин.

Белкин, Эмиралиев и Протон отошли в сторону и уселись на вросшую в землю кучу камня-ракушечника, лежавшего здесь, судя по его виду, еще с довоенных времен.

– Рассказывай, – щелкнул пальцами Белкин.

– Значит, так… – начал Протон.

И он связно и толково рассказал Белкину и Эмиралиеву все, что он знал, думал и чувствовал в отношении учетчицы по имени Людмила Иванюта.

– Конечно, может, я и ошибаюсь, – закончил свой рассказ Протон. – А что, если нет? Что, если в этих совпадениях кроется какой-то тайный смысл? Почему мы думаем, что диверсантами бывают только мужчины? А что, если и женщины тоже? Что стоит женщине подсыпать отраву в соль? Или, скажем, заложить в бурт бомбу? А ведь на нее и не подумаешь, на женщину-то!

– Э! – скривился Эмиралиев. – Зачем это надо женщине? Воевать – мужское дело!

– Ну, это смотря какая женщина, – не согласился Белкин и глянул на Протона: – Значит, говоришь, помимо странных совпадений, еще и твои предчувствия?

– Ага, – кивнул Протон.

– Где живет эта учетчица, знаешь? – спросил Белкин.

– Знаю, – сказал Протон. – Тут, в селе неподалеку от приисков.

– Что ж, – в раздумье проговорил Белкин. – В конце концов, в нашем положении нужно хвататься за любую соломинку. Тем более что не так их у нас и много, соломинок-то. Вот что я думаю… А не нагрянуть ли нам к этой учетчице в гости? Внаглую. Застать, как говорится, врасплох? Прийти втроем? Мы двое и ты… как тебя кличут?

– Протон.

– Ага, Протон… Вот втроем-то мы к ней и нагрянем.

– И что мы там будем искать? – с сомнением спросил Эмиралиев.

– Глядишь, что-нибудь да найдем, – усмехнулся Белкин. – Когда человека застаешь врасплох, у него всегда можно что-нибудь найти. Иногда так дюже интересное…

– Что ж, давай попробуем, – пожал плечами Эмиралиев, а Протон лишь в знак согласия кивнул.

– Вот и лады, – сказал Белкин, поднимаясь. – Так и сделаем. Но не сейчас, а чуть позже. Потому что сейчас мне надо провернуть одно срочное дельце. А вы пока покопайте тут, на месте. А вдруг что-нибудь да накопаете?

* * *

Упомянутым срочным дельцем была встреча Белкина с двумя юными помощниками – Колькой и Димкой. На встречу Колька и Димка прибыли вовремя, даже чуть раньше договоренного срока. Мальчишки были серьезны и сосредоточенны. По их лицам Белкин видел, что им есть что сказать.

– Я вас слушаю, – сказал Белкин, поздоровавшись с пацанами за руку.

– Значит, тот дяденька, за которым вы поручили приглядывать, и есть диверсант! – с места в карьер начал Колька. – Ага!

– Точно! – важно подтвердил Димка.

– Так уж прямо и диверсант! – недоверчиво усмехнулся Белкин.

– А то! – горячо сказал Колька. – Ведет он себя как-то нехорошо. Таинственно!

– Вот как, – серьезно глянул на пацанов Белкин. – Тогда рассказывайте по порядку, ничего не упуская.

И мальчишки принялись рассказывать. Говорил больше Колька, а Димка лишь важно кивал и при случае дополнял Колькин рассказ деталями.

Дело было так. Вначале ничего интересного не происходило. Колька с Димкой вертелись неподалеку от дома, в котором жил Иван Федотович. Пару раз они попались Ивану Федотовичу на глаза, но он не обратил на них никакого внимания. Так продолжалось до самого вечера. Когда начали сгущаться сумерки, Иван Федотович вдруг показался из ворот, причем на подводе, запряженной двумя лошадьми.

– Дяденька, – подбежал к нему Колька. – Вы на Сиваш? На прииски? Подвезите нас, а? Нам туда же. Там наши мамки. Помочь им надо.

Иван Федотович какое-то время молча смотрел на мальчишек, затем, так ничего и не сказав, щелкнул кнутом, и кони с места пустились вскачь. Вскоре подвода выехала на дорогу, ведущую в сторону соляных приисков, и скрылась за крайними домами.

– Видал? – спросил Колька у Димки. – Не взял… Даже ничего не ответил. А почему, спрашивается, не взял? Подвода-то пустая! Значит, поехал по секретному делу… А разве может быть соль секретным делом? Что в ней секретного? Соль и есть соль… Ну и что ты думаешь?

– А ты? – спросил Димка.