Белая ласточка

– А мне, извините, за семьдесят, – улыбнулась старушка. – Я, понимаете ли, тысяча восемьсот девяносто седьмого года рождения… И бодра, легка. Даже, простите, изящна. Вот, убедитесь!

Старушка уперла свои сморщенные кулачки в бока, слегка подпрыгнула, вскинула ногу в зашнурованном ботинке, потом – другую.

– Ну, уж это я не знаю… Это уж вообще… – женщина уважительно закачала головой.

Через полчаса голосок Лидии Аркадьевны слышался в квартире этажом ниже.

– Какой чудесный сервиз, Галина Ивановна! Совершенно исключительный сервиз. Как сейчас помню, покойный свекор мой привез подобный же сервиз из Неаполя. На двадцать четыре персоны. Чудо!.. Чудо, что за сервиз. В то время я еще посещала классы балета мадам Фуке… А вы, Галина Ивановна, простите, пожалуйста, но просто любопытно, где вы достали подобный сервиз?

По розовому лицу дамы в цветастом фланелевом халате блуждала сонная теплая улыбка.

– В комиссионном купила, где же еще? К свадьбе дочери приготовила. Кстати, слышали новость? Миша Семенов вчера женился. Да Миша, с пятого этажа.

Старушка задумалась, вспоминая.

– Миша?.. Позвольте… Как же это? Кажется, я его не так давно поймала. Он еще дерево сломал. Помнится, очень хотелось мне ему уши надрать, да, да. Теперь вспомнила. Белобрысенький такой мальчик.

– Вот, вот, именно белобрысенький, – на румяных губах дамы заиграла усмешка. – Только мальчик этот недавно кандидатскую защитил.

– Миша?! – всплеснула руками старушка. – Не может быть! Теперь вспомнила: Миша, Миша Семенов. С пожарной лестницы упал который.

– Тот, тот самый…

– Извините меня, Галина Ивановна, – вежливо, но твердо сказала старушка. – Тот Миша, который с -лестницы, не мог жениться. Он слишком мал.

– Простите, – обиделась дама. – Мне кажется, что метр восемьдесят, или что-то в этом роде, рост… э-э… вполне достаточный для женитьбы.

– Я, конечно, извиняюсь, Галина Ивановна, – старушка встала и начала собирать разложенные на столике списки, – но я, кажется, ничем не подала повода для подобных насмешек. Я еще в твердом уме и, так сказать… в памяти, и не собираюсь заниматься мистификациями.

– Да что вы, Лидия Аркадьевна. Вы, должно быть, забыли. Ей-богу, я правду говорю, что Мише Семенову уже двадцать пять лет и что он вчера женился. Если не верите, спросите, – уговаривала дама.

Но старушка и слушать не стала. Защелкнула свой ридикюль и ушла.

На сегодня намечено было обойти весь этот подъезд.

Седые паутинки волос выбились из-под шляпы, старомодные каблуки гулко стучали по ступеням. Лидия Аркадьевна упорно игнорировала лифт. Раньше не было никаких лифтов, а люди были здоровее. Не надо только поддаваться усталости… И все-таки она устала. Серые ребра лестницы слились в одну бесконечную ленту. Двери квартир все похожи одна на другую. Звонок. Молчание. Снова звонок.

– Я, извините, представитель от нашей домовой общественности…

В большинстве квартир никто не отзывался, значит, придется зайти в другой раз. Лидия Аркадьевна педантично записывала номера этих квартир в свой блокнотик.

На третьем этаже невольно спугнула влюбленную пару, совсем еще юную.

Очень хотелось объяснить молодым людям, что на подоконнике сидеть вредно, сквозняком может прострелить им поясницы, что курить еще вреднее, а бросать окурки на подоконник и лестничную площадку – это уж и вовсе… неэтично.

Объяснять все это было некому, потому что парочка мгновенно сбежала.

Повздыхала Лидия Аркадьевна, распахнула окно – выпустить табачный дым, подобрала окурки, и стала спускаться на второй этаж.

Дверь, обитая порыжевшей от ветхости клеенкой, показалась странно знакомой. Звонок. Еще звонок. Никого… Лидия Аркадьевна раскрыла сумочку, вытащила блокнот и карандаш, снова взглянула на дверь. Номер сорок три. Сорок три!.. «Ах ты, господи, свою собственную дверь не узнала. Это ведь совсем необыкновенный случай – не узнать свою собственную дверь! Да… Всякое может случиться с человеком!.. – Она постояла с минуту перед дверью, посмеялась в душе над собой. – Конечно, звонить в эту дверь – просто бессмыслица, потому что открыть-то ведь все равно некому».

Она повернулась и стала спускаться по лестнице.

Муж Лидии Аркадьевны умер, вот уже семнадцатый год пошел, остальные родственники уходили из жизни один за другим. В прошлом году скончалась младшая сестра, в возрасте шестидесяти девяти лет, и Лидия Аркадьевна осталась одна в своей крошечной однокомнатной квартирке.

«Вот если бы год назад я позвонила в дверь, – думала старушка, – то, конечно, Соня открыла бы… Что поделаешь, все мы смертны».

Она вышла из подъезда. То, что творилось во дворе, моментально отвлекло ее от печальных мыслей.

Посреди зеленого газона, на молодых раскидистых яблонях сидели мальчишки. Сидели, сосали леденцы, да еще и раскачивались… Старушка подалась всем телом вперед, выбежала из подъезда. В своем сером длинном пальто она походила на небольшую торпеду.

– Ах вы, простите за выражение, оболтусы! Бездельники вы этакие! Кто дал вам право на деревьях сидеть! Сидеть надо на скамейках, а не на деревьях плодовых! Слезайте сейчас же!