Белая мышь

Дым, тела… Рене бросал перед собой гранаты, чтобы расчистить путь, и отталкивал её в нужный момент, чтобы уберечь от взрывов. Вокруг них бились зеркала, трещала деревянная обшивка, стоял шум обрушивающихся стен и висели серые облака дыма и пыли. Рене тащил её вперёд, и она споткнулась о солдата, получившего пулю в живот и всё ещё бившегося в конвульсиях. Наконец они добрались до лобби. Рене бросил ещё одну гранату в двойные двери парадного входа, и, когда они взорвались, у Нэнси заложило уши. Теперь она слышала только звон.

Он вытащил её из горящих дверей на улицу, поднял и швырнул на окровавленное дно открытого кузова. Там уже был Фран. Облокотившись о кабину, он прижимал руки к своим ранам. Нэнси схватила лежащий у него на коленях «Брен» и начала стрелять в немцев, которые бросились за ними в погоню. Кто-то из них упал, кто-то бросился в укрытия. Только когда они оказались на окраинах Монлюсона, она снова взглянула на Франа. Он не двигался, а его остекленевший взгляд застыл на том аде, который они оставили после себя.

54

Когда капитан Рорбах вошёл в кабинет Бёма, французские рабочие только что закончили прибивать листы фанеры поверх разбитых окон. Из-за этого складывалось ощущение, что сейчас не девять утра, а предзакатный час. Тело ефрейтора унесли, но окровавленный ковёр лежал на своём месте. Рорбах заметил кровь, внимательно смотря под ноги.

– Тридцать восемь погибших, сэр.

Восемь часов назад Рорбах сам вызвался выполнять функции главного помощника Бёма и пока отлично справлялся с задачей сбора информации, допроса свидетелей и формирования рабочих групп для обеспечения безопасности здания. Бёму обработали рану, и он посмотрел на своё новое лицо в маленькое зеркало, перед которым обычно брился.

Он сам же обнаружил и тело Геллера в коридоре наверху. Его протеже расстреляла лично миссис Фиокка, оставив кровавый след на пути из офицерской гостиной в его кабинет. Смерть Геллера удивила и огорчила его – не только потому, что Бём ценил работоспособность и ум своего младшего товарища, но и потому, что столько людей, подобных ему, на которых рейх должен был построить своё славное будущее, уже погибли. И погибли из-за упрямых, недалёких дегенератов из Сопротивления, наподобие миссис Фиокка и её расово неполноценных союзников с востока.

Бём решил, что попросит жену навестить семью Геллера, когда у той будет возможность. Им надлежало скорбеть вместе с его родственниками, оплакивая и самого человека, и то, что он представлял. Отпустив рабочих – они вышли из кабинета без единого слова – он продолжил разговор с Рорбахом:

– А лагерь маки? – спросил он небрежно, хотя от ответа зависело, окрасятся ли ночные события в цвета успеха.

– Сама база почти полностью разрушена бомбардировками. Секретные группы, которые отработали до того, как наземные отряды взяли живыми некоторое количество бойцов, обнаружили поблизости несколько крупных тайников с оружием.

Нововведение в виде секретных групп предложил Бём. Его охотно принял и внедрил командир подразделений Ваффен-СС Шульц, возглавивший нападение. Он также понимал, насколько сложно было перехватывать парашютные десанты. Гораздо легче было позволить Сопротивлению разложить амуницию по тайникам, а затем вывезти их запасы на грузовике, пока маки пребывали в иллюзии безопасности.

– А наземная операция?

Ранее командир Шульц также согласился, что нападение в темноте даст СС тактическое преимущество. При свете дня знание окрестностей давало маки заметную фору. В темноте они её лишались. Эту идею тоже выдвинул Бём.

– Окончательные цифры ещё не получены, но на данный момент известно о порядке ста убитых и гораздо большем количестве раненых. Все маки разбежались, – сказал Рорбах, не скрывая удовлетворения. – Но командир Шульц получил от одного из раненых серьёзную травму, когда обходил остатки лагеря. Он вряд ли выживет.

– Это потеря, – тихо ответил Бём.

Рану Бёма вычистили, зашили и забинтовали. Теперь она чесалась. Как ни странно, но учёба за границей позволила ему достичь зрелого возраста без единого дуэльного шрама, которые считались атрибутом мужественности у тех, кто учился в старых немецких университетах. Зато теперь, благодаря миссис Фиокка, у него есть свой собственный идеальный шрам.

– Ваше мнение об операции, Рорбах?

Тот сначала удивился, но взял себя в руки, обдумал вопрос и дал внятный ответ:

– Несомненный успех, сэр. Ваффен-СС на этот раз превзошёл противника. Возможно, нам повезло, что Белая Мышь выбрала именно сегодняшний день для своей атаки и оставила лагерь без своих лучших бойцов. – Бём вспомнил про Геллера. Рорбах же совсем разошёлся: – Безусловно, это невероятный шок, что некоторые здешние офицеры пренебрегали элементарными мерами безопасности ради удовлетворения своих непристойных желаний. – Он достал листок бумаги из папки, которую держал под мышкой. – Я предлагаю внести следующие изменения в протоколы безопасности.