Белая невеста, черная вдова

В прошлый раз ненависть вытесняла страх, сейчас страх, несмотря на все его усилия, подступал и медленно затмевал все остальное, и требовалось большое мужество, чтобы с ним справиться. Он не мог себе позволить потерять хладнокровие.

Он объяснял себе, что настоящих предпосылок для страха нет, но ему чудилось, что пространство вокруг него сжимается, и он уже не сможет выйти за пределы этого пространства, потому что там его поджидает неминуемая гибель.

Опасность для него существовала реальная, безо всяких фантастических придумок, но желание спрятаться в своем крохотном мирке было таким сильным, что преодолевалось с трудом.

Он понимал, что есть реальные люди, способные заметить его ошибку, и сейчас нужно сосредоточиться на том, чтобы дотянуться до этих людей.

Он и пытался дотянуться. Только у него не все получалось.

Утро началось со звонков. Сначала позвонила мама, потом свекровь. Свекрови должна была позвонить сама Влада, и Влада почувствовала себя виноватой. Расспросила о здоровье, произнесла еще несколько ничего не значащих фраз и с облегчением положила трубку. Почти сразу опять раздался звонок, на этот раз от сиделки.

— Извините, Галя, — посочувствовала Влада. — Свекровь отказалась. Я как раз собиралась вам звонить. Извините.

Уже положив трубку, подумала, что зря не сказала свекрови о сиделке. Она действительно отказалась бы, но Владину заботу оценила.

Впрочем, ей и раньше до свекрови не было особого дела, теперь тем более.

А потом позвонила Милада.

— Что случилось? — удивилась и добавила в голос тревоги Влада.

Даже Егору редко звонили с работы по выходным.

— Неля о вас расспрашивала, — доложила Милада.

— Да? И что ей так хочется узнать?

— Она спрашивала ваш телефон. Дать?

— Зачем?

— Она не говорит. Попросила телефон, а я не знаю, давать или нет.

— Дай, — решила Влада.

Забеспокоилась, значит. Обнаружила пропажу планшета и забеспокоилась. Ну что же, это хорошо.

Неля позвонила минут через десять. Она лепетала, объясняла, что работала с Егором, а потом сказала неожиданное:

— У меня банковская карта Егора Максимовича. Я хотела бы ее вам отдать.

— Карта? — действительно удивилась Влада. — Откуда?

— Егор Максимович мне ее дал, когда я готовила корпоратив.

Объяснение было заготовлено заранее и не выдерживало никакой критики. Неля давно не работает в фирме, сто раз могла вернуть карту.

Егор дал ей карту, когда узнал про ребенка, не иначе. Чтобы купила малышу приданое. Говорят, это плохая примета, покупать что-то до родов, но Егор едва ли о таком знал.

— Отдайте Миладе, — решила Влада. — Она мне передаст.

Неля часто задышала в трубку, решение ей не понравилось. Ей хотелось увидеть Владу, понять, грозит ли с ее стороны опасность. Отлично, пусть помучается.

— Извините, я недавно сняла с нее деньги. Но я потом вернула, вы не думайте.

— Ничего страшного, — успокоила Влада и едва не засмеялась. — Всего доброго.

Разговор заставил Владу задуматься. Она походила по квартире, сделала кофе, села с чашкой у окна. Девка правильно делает, что возвращает карту. Вступив в наследство, Влада получит доступ ко всем счетам Егора и наверняка заметит, что кто-то снимал деньги после его смерти. Карточки блокируют не сразу, тем более если это не государственный банк.

Мысль, которая раньше не приходила Владе в голову, заставила встревожиться. Если Влада расстроит намечавшееся Нелино замужество, не возьмется ли девка доказывать, что отец будущего ребенка — Егор. В юриспруденции Влада была не сильна, но вполне допускала, что доказать отцовство возможно. Если очень захотеть.

А тогда появляется новый наследник. Или не появляется? Проконсультироваться у юриста, что ли?

Черт с ней, с этой Нелей, решила Влада. В конце концов, заискивающий Нелин голос уже принес большое удовлетворение. Влада никогда и ни с кем не стала бы разговаривать так униженно.

Кофе остыл, Влада выплеснула остатки в раковину, поставила туда же чашку. Нужно позвонить уборщице, в квартире уже заметна пыль.

Влада еще послонялась по квартире и позвонила художнику Вадиму. Если Степе хочется иметь Танькин портрет, Влада мешать не станет. О ней никто не сможет сказать, что она поступает не по-христиански.

Поступать по-христиански было трудно, Влада казалась себе еще несчастнее, чем при Егоре с его Цыплятами.