Белая стрела

Когда солнце поднялось в зенит, Алексей остановился на привал в глинистой промоине, затененной кустами полыни, где подкрепился испеченной в тандыре кукурузной лепешкой, запив водой из тыквенной фляги. По виду он ничем не отличался от пуштуна-бедняка: одежда была изрядно потрепана, сандалии вырезаны из автомобильной покрышки, хурджин пошит из облезлого ковра.

В мешке имелись еще несколько лепешек, сухой козий сыр и дюжина мелких редек, жестяной котелок, два брикета дешевого прессованного чая (один начатый) и коврик для намаза. Во внутреннем кармане жилета, заколотом булавкой, тонкая пачка засаленных купюр, а в потайном кармашке штанов — половинка монеты. Под рубахой, за поясом, в ножнах, остро заточенный пастуший корд.

К вечеру, вырезав из корня арчи посох, Орлов прошагал примерно тридцать километров и, когда на горы опустилась ночь, переночевал в скальной расщелине, из которой вытекал ручей, затеплив небольшой, из сухих веток, костерок. Вскипятил в котелке воды, заварил чай, выпил его с лепешкой, а потом, завернувшись в накидку, уснул под тоскливый вой шакала, лившийся откуда-то сверху.

Проснувшись на утренней заре, лазутчик умыл лицо, перекусил сыром, наполнил из ручья флягу, заткнув пробкой, и продолжил путь. На третьи сутки, к вечеру, он поднялся из коридора по уступам на горную гряду, за которой в зеленеющей долине протекала довольно широкая река. Ее пересекал сопряженный с горным серпантином, широкий, на каменных быках мост, на котором он заметил движение.

— Файзабад, — сняв с головы пакуль, утер Алексей вспотевший лоб. Трудный переход дал себя знать: сандалии с одеждой еще более истрепались, на обожженном солнцем лице курчавилась борода, что было ему на руку.

Подобравшись скальной россыпью ближе к дороге, по которой изредка пылили грузовики, шагали вьючные верблюды или ехали дехкане на ослах, он дождался спускавшейся вниз отары. Несколько десятков блеющих курдючных овец сопровождал оборванный старик с мальчиком. Они то и дело метались по сторонам, возвращая разбегавшихся.

— Я помогу! — присоединился лазутчик к пастухам и с криками «хоп-хоп!» замахал сзади посохом.

Как он и предполагал, за мостом всех следующих в город проверяли вооруженные моджахеды. Рядом стоял еще советский «УАЗ» без тента, с турельным пулеметом и продернутой лентой, в тени которого трое играли в кости, а еще двое выборочно осматривали транспорт и грузы. Пыльная отара, над которой вились оводы, их внимания не привлекла.

— Пошли! — махнул рукой старший, с зеленой повязкой на лбу, и бурый поток зацокал дальше. Показалась окраина с пирамидальными тополями, плотно застроенная глинобитными домами за высокими дувалами, свернули на одну из улиц. Впереди размеренно шагали три верблюда с вьюками, пережевывая жвачку. Первого в поводу вел кривоногий бородач в чалме и полосатом халате, на последнем покачивалась темная фигура в парандже, сзади, высунув язык, бежала собака.

«Не иначе, в караван-сарай», — подумал Орлов, понемногу отстав от стада.

Вереница меж тем свернула на другую улицу, вдоль которой журчал арык, за ней, на обширном пустыре с оградой из сырцового кирпича, рыжело длинное приземистое здание с плоской крышей. Через открытые ворота проводник завел бактрианов внутрь, чуть погодя Орлов тоже вошел туда и огляделся. В центре чисто выметенного двора виднелся колодец, у которого человек в лохматой шапке поил коня, в дальнем конце находился отгороженный жердями загон, в котором стояли развьюченные животные, изнутри к ограде были пристроены подобия келий. Изредка по двору пробегали босоногие мальчишки с чайниками и пиалами на подносах.

Сняв с плеча хурджин, Алексей обождал, пока упитанный хозяин определил на постой прибывшего с его женщиной и имуществом, затем подошел и приложил руку к груди:

— Салам алейкум, уважаемый. Мне нужно пристанище на две ночи.

— А деньги у тебя есть? — подозрительно оглядел его толстяк.

— Имеются.

— Комнату в доме или здесь? — кивнул на пристройки.

— Здесь. Я небогатый человек.

Хозяин назвал цену, Орлов достал из кармана горсть монет и рассчитался.

— Парвиз! — махнул рукой хозяин мальчику с пустым подносом.

— Слушаю, сахиб[33], — подбежал тот.

— Проводи гостя в свободную комнату под стеной.

Комната с щелястой дверью была размером с чулан, без окна, с узким, из досок, топчаном с кошмой и колченогим столиком, на котором стоял масляный светильник.

— Могу принести еды, — вскинул Парвиз на постояльца черные глаза.

— А что есть?

— Шурпа, пилав, лепешки и кебабы.

— Неси шурпу, а к ней лепешек с чаем.

Чуть позже Орлов с аппетитом уплетал горячую наперченную похлебку, завершив трапезу лепешкой с чаем. Затем, сняв сандалии и положив под голову хурджин, улегся на топчан и провалился в сон. Чуткий и настороженный.

Глава 40. Операция «Пилигрим» (продолжение)

Разбудило его далекое пение муэдзина.