Белая тишина

— Потом вижу, в дверях появился один, другой человек, кто такие — не разглядеть: еще не совсем рассвело. Думаю, это хунхузы за мной пришли, всех поймали, теперь за мной явились. Что же делать? — думаю, ружья нет, одним ножом что сделаешь? Затаился я, как птенчик под листом. На улице совсем светло. Смотрю в проем двери, вошел охотник с нашей лодки. Что говорят, кто в доме, не знаю, потому что — ничего не слышу. Вижу, одни ноги. Чьи это ноги, наших охотников или хунхузов? Потом слышу, будто где-то далеко-далеко кричат: «Хунхузы ушли, выходите на берег!» Я не поверил, лежу. А голос все громче и громче становится, это слух ко мне возвращался. И услыхал я, что в фанзе разговаривают наши охотники. Тогда я осмелился и выполз из-под нар. Охотники оглядели меня, сказали, чтобы я сходил и вымылся. Я сам знаю, что надо вымыться, ведь под нарами какой только нечисти нет. Вышел я на улицу, а там старушка уже разожгла огонь, варит что-то в котле, будто тут ничего не произошло, будто хунхузы не нападали на нас. Я удивился и пошел умываться. На берегу стоит наш халико, все наше добро на месте, хунхузы не взяли ни щепотки муки. Я еще больше удивился. Думаю, как же так, ведь они напали на нас, чтобы отобрать наше добро! Напугали нас до смерти и ничего не взяли! Я умылся, сменил верхний халат и вернулся в фанзу. Здесь уже много собралось наших. Ищу глазами Пиапона, нигде его нет. Ушли искать, говорят, пяти человек нет. Долго искали, нашли еще двоих, а трое так и исчезли. Я тоже ходил, искал, кричал, но на мой зов никто не откликнулся. Там густые кусты, трава высокая, не просто найти человека.

— Если бы живой был, откликнулся бы, — вставил слово Баоса.

— К нашему отъезду старушка сварила кашу, а старик проверил сети, поймал сазанов и угостил нас талой, — продолжал рассказ Холгитон. — Меня опять удивили эти старики. Спрашиваю, часто здесь бывают хунхузы, в лицо их знаете? Бывают, неохотно отвечает старик.

— Может, они заодно с хунхузами? — предположил кто-то.

— Старые они люди, — ответил Холгитон. — Мы в полдень приехали в русское село, властям рассказали о хунхузах, русские солдаты тут же собрались и на железной лодке поплыли искать хунхузов. Мы сообщили им, что потеряли троих товарищей. Русский начальник долго ругал нас, зачем мы ездим в Маньчжурию. Там, мол, другая власть, а у нас другая, будто не можете эту же муку и крупу здесь, на Амуре, купить.

— Правильно говорил, — сказал Ганга.

— Выехали мы из этого русского села и поплыли до дому, не останавливаясь, день и ночь плыли. Когда однажды опять начали вспоминать нападение хунхузов, все вспоминали как было, кто где был, что видел. Наши караульные спали, их, спящих, связали и оставили в лодке, потом их старик из фанзы развязал. Многие молодые охотники убежали в кустарники и там спрятались. Американ прятался со мной вместе под нарами. Старик со старухой тоже говорили, что прятались под нарами. Только почему-то старик и старуха были в тех же вчерашних халатах и халаты их были чистые, а мой халат был весь… сами знаете, что бывает под нарами, если щенки там живут. Американ тоже в то утро был чистый. Потом один караульный говорит: «Американ, а чего ты так громко кричал, кого ругал?» — «Я никого не ругал», — говорит Американ. А караульный говорит: «Ты кричал, говорил по-китайски». Потом я слышал, как один хунхуз что-то по-нанайски сказал и Американ только посмеялся над ним. Все, говорит, это ему от испуга показалось. Караульный был охотник из Диппы, молодой храбрый человек. Он всю дорогу твердил, что один из хунхузов говорил по-нанайски. Потом мы решили, может, этот хунхуз маньчжур, а маньчжуры многие знают нанайский язык.

— Своих зачем оставили. Надо было лучше искать, — заговорили охотники. — Это уже под утро было, роса выпала, а по росе, что на снегу, следы видны.

— По росе я искал, — ответил Холгитон. — Столько было следов, разве найдешь? Наши охотники прятались в кустах, бегали, петляли, как зайцы перед лежкой, вся трава была истоптана, ведь хунхузы тоже бегали там, искали спрятавшихся.

Охотники замолчали, и каждый обдумывал, как бы он поступил, если бы находился на месте Холгитона. Женщины, притихшие было во время рассказа Холгитона, опять запричитали. Мужчины закурили, посидели еще немного и стали расходиться по одному. Чем они могли помочь Дярикте и Баосе? Будь это где-то в стойбище Болонь, Хунгари или хотя бы дальше, они, бросив все дела, поехали бы на розыск. Конечно, нет сейчас никакой надежды найти Пиапона живым, но надо разыскать хоть останки: такого человека, как Пиапон, нужно хорошо похоронить. Он при жизни много добра принес людям, нельзя допустить, чтобы он после смерти ходил по белу свету и в буни, как неприкаянный. Но что тут сделаешь, Пиапон потерялся в верховьях Амура, выше города Хабаровска, туда на самой быстроходной оморочке десять дней подниматься. Ничем не помочь Дярикте и старому Баосе. Охотники разошлись, в доме остались только близкие Пиапона да Холгитон с Гангой.

— Американ говорил, есть надежда, что русские его разыщут, — начал робко Калпе.