Белая валькирия

– И в державе нашей помимо моего села Глинское ещё Опошня, Будище, Диканка, Рублевка. Казна у нас имеется. У царя червонных золотых царской чеканки с десять тыщ будет! Во как!

– А у меня ветер в карманах, атаман. Чего не послужить, коли не поскупишься.

– Ай, молодец, благородие! Ты парень не промах. Сразу видать. Выпьем еще по одной…

***

Котылыза.

Ставка «царя».

Июль 1919 год.

В столице новоявленного царства городке Котылыза царь поселился недавно. Сказали ему, что негоже царю в деревне жительство иметь. Вот и перебрался он в помещичий дом в городе. Ныне его называли царским дворцом. Туда нагнали баб и молодых парней, дабы прислуживали государю, как «столицах положено».

Иван Гордиенко, царь Иван Глинский и всея правобережной Ворсклы, поругался с царицей Степанидой Павловной, которая закатила ему сцену ревности.

– Венчанная я! – орала она. – Сам же говорил, что я царица! А ныне что? Другую нашел?

Гордиенко был по виду мужик мужиком. Густая борода, яркая рубаха, пиджак с перекинутой орденской генеральской кавалерской лентой, хорошо начищенные сапоги. Хозяйство его всегда было крепким. Своих работников он сытно кормил и не обижал. Потому они первыми и стали защищать его добро как свое собственное.

И поначалу его желание защитить крестьян от грабежей было делом благим. Но создав достаточно сильное вооруженное формирование, он загордился. Ведь к нему потянулись люди со всей округи, падали на колени, протягивали руки и молили «Защити!»

– Коли я людей защитил и их имущество сберег, то стало быть, я благодетель мужицкий? Так отчего царем не стать? Я царь мужицкий!

Вечно пьяный поп из церкви в Опошне отец Афанасий, мнение мужицкого вожака поддержал и торжественно короновал его в своей церкви, использовав вместо короны свадебный венец.

Новый царь, которого мужики из местных деревень были готовы носить на руках, ибо он спасал их от грабежей и реквизиций, подумал, что старая его женка совсем ему ныне не походит. Упросил попа Афанасия развести его и женился на грамотной учительше Степаниде из той же Опошни.

Степанида быстро привыкла кататься с «царем» в повозке. Ей понравилось, что все величали её «государыня Степанида Павловна» и кланялись ей до земли.

И вот его атаман-полковник Хотиненко притащил новую женщину в военной гимнастерке. «Царю» понравилось, что она баронесса и дочь генерала.

– Ты пойми, Степанида! – внушал Иван Гордиенко своей «царице». – Уразумей, на то ты и грамотная. Детишков учила. Я ныне не простой мужик! Я ныне царь! А царю какая жена надобна? Смекай! Царю надобно али баронессу али княгиню какую. А тут и баронесса. И иностранка. Для дела сие надобно, Степанида. Потому приняли МЫ решение с тобой развестись. Государственное дело! Вникай!

– Не мила, стало быть, стала? – в голос завыла Степанида.

– Дак нежто такие царицы-то как ты бывают? Вот полюбовницей тебя и оставить можно. Баронесса то она худая больно. Кожа да кости. Только и шику что баронесса. А как баба то не сгодится вовсе. Так что при мне останешься!

– Вот! – Степанида сунула дулю «царю» под самый нос.

Царь с размаху стеганул жену плеткой по спине. Затем приказал начальнику царского конвоя Сидорке упрятать бывшую царицу в холодную.

– Пусть посидит, пусть мозги проветрит!

***

Гордиенко приказал привести к себе пленную баронессу. Она оставалась в военной форме, только ремень и портупею у неё забрали, да шпоры с сапог свинтили. Мало ли что.

– Садись, – приказал Гордиенко. – В ногах правды нет.

Баронесса села.

– Не дело для бабы в армии служить. Чего тебе по степи на коне скакать? Для того мужиков в Расее достаточно.

Баронесса ничего не ответила царю. Для неё наличие этого царства было какой-то жуткой комедией.

– Знаешь, чего я задумал-то?

Она в ответ покачала головой.

– Жениться хочу на тебе. Оно конечно, баба ты не видная. Волосы коротко остригла. Коса где твоя девичья? Ты ведь девка покеда? У девки коса должна быть. А то, что это за девка без волос? Хотя коли ты среди мужиков то сколь времени, то поди и не девка уже? Но, как мне сказали, ты баронесса.

– Мой отец генерал барон фон Виллов. Следовательно, этой мой титул.

– Чего сказала то?

– Я баронесса. Раз мой отец был барон.

– Вот! – Гордиенко поднял руку. – Вот что в тебе есть! А мне, по нонешнему моему положению, такая женка и надобна. Я царь и мне царица нужна.

– Вы предлагаете мне выйти за вас замуж?

– Готов сделать тебя царицей Глинской и всея правобережной Ворсклы, девка. А то дело немалое.

– Я не имею желания выходить замуж, пока идет война.

– Дак твоего желания, девка, и не спрашивает никто. Пора тебе бабой становиться. Не шишнадцать лет тебе, чай? Но! – снова поднял руку Гордиенко. – Как баба ты мне не пара совсем. Я к Степаниде привык. Там подержаться-то есть за что. А ты для важности токмо будешь. Ты, поди, всякие штуки придворные знаешь?

– Вы о чем?

– Ну как там цари в столицах делали. Чтобы стало свита была. Камергеры разные, да девки подле царя и царицы. Не помню, как они называются. Сидорка!