Белая волчица

А Охоткина заказал Милюхин. Именно за это его могли бы арестовать. Лена узнала об опасности, которая ему угрожала, и решила вывести Ивана из-под удара. Она приехала к нему домой, переспала с ним, а потом он ее куда-то повез.

Видимо, Милюхин собирался затащить ее куда-нибудь в укромное место, чтобы вместе с ней похоронить и свою причастность к убийству Охоткина. Лена это поняла, приняла меры. Разве Гриша мог ее за это осуждать?

Он все понял и хотел сказать об этом Лене, но она вдруг куда-то пропала. Он вынырнул из омута своих мыслей и не увидел ее. Неужели снова сбежала?

– Лена! – крикнул парень.

Из его ушей как будто вылетели клочья ваты. Он услышал, как в ванной комнате льется вода, распахнул дверь, ведущую туда, и увидел Лену. Она стояла под лейкой душа. Ее глаза были закрыты, а на лице хорошо читалось то самое чувство облегчения, которое испытывает человек в момент избавления от боли.

– Прости, не сдержалась, – не открывая глаз, сказала Лена.

Одной рукой она неспешным, плавным движением прикрыла грудь, другой – все остальное. Если ее и смущала собственная нагота, то не очень.

Гриша кивнул. Он, конечно, сам во всем виноват, можно сказать, нарвался на грубость. Да и здесь, в ванной, ему сейчас не место. Лена голая, а он мужчина, чужой для нее.

– Не прощу. – Поганая мысль о Милюхине потянула его за язык, ревность заела, обида больно клюнула в темечко.

Лена же не простила его за грубость в постели, и он должен ответить ей тем же.

Она открыла глаза, с легким удивлением посмотрела на него и осведомилась:

– И отомстишь?

– А если не прощаешь, значит, должен отомстить? – В горле у него пересохло, поэтому он озвучил свою мысль сбивчивым, расползающимся голосом.

– Да, конечно, по-другому не бывает, – сказала Лена, нисколько не сомневаясь в правоте такого вот своего определения.

– И ты мне отомстишь?

– Да, но не сразу. Выйди из ванной, ты меня смущаешь.

Гриша растерянно кивнул, суетливо подался назад, при этом стукнулся локтем о дверной косяк, да еще и ступня подвернулась под весом тела. Он закрыл дверь, вернулся на кухню, сел, застыл как истукан и даже не шелохнулся, пока Лена не вернулась. На ней все то же платье, те же туфельки. Волосы влажные, расчесанные, распущенные по всей длине. Косметики на лице не было, но ей и не нужно.

– Ты еще не ушел? – насмешливо спросила она.

– А нужно? – выдавил он.

– А вдруг я начну тебе мстить прямо сейчас?

– Давай приступай.

– Не страшно? – осведомилась Лена и с интересом посмотрела на него.

– Мне все равно.

– Я бы на твоем месте спасалась бегством.

– Ты любишь себя?

– Разумеется! – Лена вскинула брови в насмешливом недоумении.

– Тогда тебе нетрудно будет представить себя на моем месте.

– Ты меня любишь?

– Очень.

– Тогда почему унизил? – совершенно серьезно, даже без намека на юмор спросила она.

– Я этого не делал. Унижают, когда без любви.

– Это оправдательный мотив, – сказала Лена и сдержанно улыбнулась.

– Да, я оправдываюсь.

– И у Ивана был оправдательный мотив. Он женился на Ксении по любви. В этом его вина. Но он любил и меня. Это оправдание. Но я не простила. Я могла его удержать, когда он выходил из машины, но не стала.

– И меня не удержишь, когда я буду падать.

– Ты уже упал. В моих глазах. После всего, что тогда случилось, ты просто обязан на мне жениться. – Ее слова прозвучали как шутка, но взгляд остался серьезным.

– Если ты за…

– Если ты любишь, то для тебя не должно быть никаких условий. Совершенно неважно, за я или против.

– С твоей волей трудно справиться.

– Но ты же попробовал.

– И что теперь?

– А теперь ты от меня никуда не денешься! – Она завораживающе посмотрела на него, и он стал тонуть в волнах ее очарования.

Но Лена бросила Грише спасательный круг, оставляющий его на плаву. Она села к нему на колени, мягко и нежно обняла за шею. Лена не могла смотреть ему в глаза, поэтому в бездну ярких ощущений он стал проваливаться вместе с ней.

Но головы Гриша не терял и чутко следил за ее настроением. Если вдруг она откажет ему и себе, то он даст отбой. Парень не хотел, чтобы Лена опять плакала.

Но она не расхотела. На этот раз он ощутил себя с ней мужчиной, а не мерзким насильником.

Часть третья

Глава 20

Бизнес – это и работа, и образ жизни, и особая система ценностей. Обычный человек воспринимает рабочий график с девяти до восемнадцати как наказание, он изнывает под грузом времени. Зато предпринимателю тесно в этих рамках, он готов пахать по двадцать пять часов в сутки. Его голова в течение этого времени должна беспрестанно работать – там просчитать, тут проследить, а еще везде нужно поспеть. И так сутки напролет.

Не зря бизнесменов считают ворами. «Вон смотри, на джипе поехал! Наворовал, нахапал, поэтому и катается как сыр в масле!»

Леонид Никиткин и сам считал себя вором. Но он крал у своей семьи собственное драгоценное время. Поздно уже, десятый час вечера, а ему приходится тратить время на общение с нужным человеком.